Миф моногамии, семьи и мужчины: как рождалось мужское господство

В философии и в когнитивных науках личность описывается то как «узелок», завязывающийся в сети взаимных отношений между людьми (Ильенков, 1984, с. 329), то как "заворачивание линий культурно-исторического движения" вокруг человека (Давлетова, Шабельников, 2015, с. 102) – то есть процесс рождения личности главным образом «пляшет» вокруг метафоры сгущения, уплотнения чего-то изначально разреженного, конденсирования его в нечто плотное и осязаемое, как грозовое облако, выпадающее градом, или же как шерсть, наматываемая на веретено. Смыслы из безграничного пространства культурных текстов словно сжимаются в один конспект, стоит им только зацепиться за тело родившегося ребёнка, который тут же превращается в их читателя – в человека "без истории, без биографии, без психологии" (Барт, 1994, с. 390). Иначе говоря, субъект не создаёт себя, как не создаёт и свой текст, он просто «читает» то, что вокруг него, «прочитанным» заполняя пустоту внутри себя. Так рождается «Я» – оно приходит извне.

Более радикально выразился Андрей Курпатов в ставшей культовой среди молодёжи книге "Красная таблетка": "Нам кажется, что мы – результат собственного сознательного выбора, а мы – лишь случайная производная. Нас создала социальная машина, которая сама запуталась в собственных предрассудках, лжи и откровенном невежестве" (с. 4). "Мы пришли в этот мир, ничего толком не соображая, не имея никакой собственной позиции, и на нас надели то мировоззрение, которое на тот момент и на данной территории было в моде" (2018, с. 132).

Что важно, с точки зрения самой личности, её формирование выступает как развёртывание собственных идеалов её деятельности (Давлетова, Шабельников, с. 102), будто всё идёт изнутри, а не снаружи, что и порождает иллюзию собственного «Я». Культура, передаваемая из рук в руки, через отношения с другими проникает в мозг человека и делает его своим органом, "послушным, легко управляемым орудием" (Ильенков, 1984, с. 328). Историк Юваль Харари выражается совсем радикально, сравнивая культуру с инфекцией, вирусом или паразитом, который завладевает человеком и требует от него её распространения дальше, другим представителям вида (2016, с. 295) – порой даже ценой собственной жизни.

В случае с культурой пример с "проникновением в мозг" всё меньше оказывается метафорой: в момент копирования действий мозговая активность людей синхронизируется (Naeem et al., 2012), и ровно это же происходит, когда два человека просто вступают в разговор (Perez et al., 2017). Взаимодействуя, люди словно становятся "раздельным целым". Индивидом каждого называют только потому, что его можно посчитать вместе с другими или положить отдельно от других. Это обособление чисто пространственное, но не функциональное, на деле же он, как и все, суть одно целое – орган культуры.

"Хотя общество ничто без индивидов, каждый из них скорее продукт общества, чем его создатель" (Дюркгейм, 1991, с. 327).

Важный момент заключается в том, что поскольку носитель общественного сознания получает его в уже готовом виде извне, то для него оказывается почти невозможным объяснить причины многих своих действий, обосновать свои устремления и эмоции; для него они выступают как самоочевидные внеисторические данности, как нечто, существующее всегда, независимое от условий и не требующее объяснений, потому что "это же и так понятно".