Миф о 1648 годе: класс, геополитика и создание современных международных отношений

То, что в конечном счете французское государство было преобразовано в государство нововременного типа, невозможно вывести из тенденций развития, присущих «Старому порядку». Такое преобразование потребовало полного слома отношений общественной собственности, которые составляли абсолютистское общество. Этот процесс был запущен в 1789 г. и, по всей видимости, завершился только к концу XIX в. «Отделение публичной политической сферы государства от экономической сферы гражданского общества во Франции не было осуществлено вплоть до Третьей республики, когда, наконец, можно было по крайней мере сказать то, что французский капитализм действительно существует» [Comninel. 1987. Р. 204]. Поскольку Франция не могла породить правление нововременного типа из донововременных социально-политических отношений (ведь каждый класс пытался воспроизводить себя в том виде, в каком он уже существовал), стимул к изменению пришел «извне». Конец абсолютизма вспышкой насилия конца XVIII в. должен объясняться через соотнесение его внутренней динамики (особенно расхождения между его низкой производительностью и военными амбициями) и внешней динамики европейской системы государств. Подобное расхождение поставило Францию в весьма невыгодное финансовое и военное положение по отношению к капиталистической Британии. В качестве гипотезы можно предположить, что изменение было обусловлено геополитически опосредованным давлением межгосударственной системы, в которой одно государство, Англия, успешно преобразовало себя в капиталистическое общество уже к концу XVII в., а в XVIII в. начало свое восхождение на международной арене. Однако до низвержения монархии Бурбонов привилегированные классы пытались защищать свое положение на вершине общества, используя традиционные средства. Хотя воспроизводство правящих классов внутри страны строилось на стратегиях политического накопления, господствовали внешние стратегии геополитического накопления. Теперь я займусь этими стратегиями международных отношений, систематизированными в Вестфальском порядке.

VI. Международная политическая экономия раннего нового времени: меркантилизм и создание морских империй

1. Введение: «долгий XVI век» и меркантилизм

«Долгий XVI век» (1450–1640 гг.) обозначает, по Валлерстайну, прорыв к нововременной капиталистической миросистеме [Wallerstein. 1980. Р. 8]. С этой точки зрения меркантилизм «в историческом отношении стал защитным механизмом капиталистов в государствах, которые на одну ступень отставали от наиболее сильного элемента системы» [Wallerstein. 1979. Р. 19]. Такая ситуация, предположительно, сложилась в абсолютистской Франции. Независимо от регионально различных режимов контроля рабочей силы международная экономика раннего Нового времени является капиталистическим миром-экономикой, а правящим классом Франции тогда оказываются капиталисты, причем «успех в меркантилистской конкуренции исходно был производным от эффективности производства», а «среднесрочной целью всех курсов меркантилистских государств было повышение эффективности производительной сферы» [Wallerstein. 1980. Р. 38].

В этой главе подобная оценка опровергается путем демонстрации того, как именно отношения собственности и власти в период раннего Нового времени оформляли докапиталистическую и донововременную структуру и динамику международной ранненововременной экономики. Глава начинается с прояснения природы меркантилистской торговой политики, понимаемой как политически конституированный неравный обмен, который обеспечивал сохранение средневековых практик в мире раннего Нового времени. Эта интерпретация строится на фундаментальном различии между коммерческим капитализмом, чьи доходы порождались исключительно в сфере товарооборота, и нововременным капитализмом, предполагающим качественное преобразование производственных отношений. Во втором разделе рассматривается классовый характер ранненововременной торговли, показываются «территориальные» следствия данного типа защищаемой военными силами морской геоторговли, а также ее конкурентные и военные последствия. Затем обсуждается вопрос, действительно ли меркантилистская геоторговля и промышленная экономическая политика способствовали преобразованию торговых отношений, подталкивающему их в сторону настоящего капитализма. В третьем разделе производится попытка определить, привело ли меркантилистское развитие закрытых торговых государств к их экономической унификации. В конце главы я пытаюсь более точно очертить базовое различие между меркантилистскими торговыми практиками и нововременным капитализмом, показывая некоторые долгосрочные контрпродуктивные тенденции коммерческого развития в период раннего Нового времени, соотносящиеся с определившими их классовыми альянсами, чтобы в итоге прийти к адекватной периодизации Нового времени на уровне международной экономики.