Миф о 1648 годе: класс, геополитика и создание современных международных отношений

Стародавняя логика торгового капитализма не была оспорена даже новой голландской торговой системой, которая, специализируясь первоначально в насыпных грузах, получила торговые преимущества за счет снижения трансакционных издержек. Конкурентное преимущество поддерживалось не за счет снижения производственных издержек, а за счет максимизации «пропускной способности, определяемой снижением затрат на построение [судов] и операционных расходов» [De Vries. 1976. Р. 117]. Голландская торговля процветала благодаря более низким ценам на фрахт, зависящим от новых технологий кораблестроения. Но эта стратегия в XVII в. проиграла английскому экспорту. Англичане начали снижать цены не только за счет низких трансакционных издержек, но и благодаря реальным преимуществам по показателям издержек самого товарного производства. Это, однако, сначала требовало преобразования трудовых отношений в английском селе – но не как ответ на рыночные возможности, а как непреднамеренный результат борьбы между феодальными сеньорами и крестьянами из-за ставки ренты. После установления капиталистических аграрных трудовых отношений экономическая конкуренция среди фермеров привела к реинвестированию, диверсификации продуктов, специализации и повышению уровня аграрной производительности. Эта конструкция общественной собственности создала условия для новых мануфактурных отраслей. Главная составляющая современной торговли, «новая мануфактура», созданная в английской текстильной промышленности, работающей на капиталистических принципах, постепенно достигла преобладания на международных текстильных рынках благодаря сравнительным преимуществам в условиях сокращающегося в период кризиса XVII в. европейского спроса [De Vries. 1976. Р. 125; Brenner. 1993. Р. 38–39]. Этот прогресс в Англии стал начальным пунктом новой логики международных торговых отношений, которые вытеснили регулируемую политическими средствами геоторговлю. Однако эти процессы относятся уже к концу XVIII в. и частично к XIX.

Следовательно, осуществленное в раннее Новое время географическое деление неевропейского мира на территориализованные колонии, которое расширяло европейские метрополии на ранее неизвестные земли, не только раздвинуло рамки военного по своей природе театра отношений стран внутри Европы; оно также создало конфигурацию политического пространства, в котором позднее будет действовать атерриториальная по своей сущности логика нововременного капитализма. Когда в XIX в. капитализм прорвался на международную арену, большая часть мира уже была территориально размечена меркантилизмом.

Ограниченная, хотя не обязательно фиксированная или статичная, территориальность предшествует подъему капитализма.

5. Закрытые торговые государства: единообразные экономические территории?

Меркантилизм, по существу, означал частную собственность и накопление предоставляемых государством прав на обогащение, выгодных как королю, так и привилегированным торговцам и мануфактурщикам. Говоря метафорически, не было войны между Меркурием и Марсом: Меркурий мог добиться победы, лишь опираясь на плечо Марса. Причем побочным следствием меркантилистской политики стало создание экономически унифицированных территорий, то есть закрытых торговых государств. Но так ли это? И да, и нет [Mettam. 1988. Р. 288–308]. Необходимо провести различие между внешней закрытостью и внутренним единообразием. Представление о том, что закрытые торговые государства, то есть государства с высокими тарифами или квотами на импорт и государственным субсидированием экспорта уже предполагали унифицированные внутренние рынки, продемонстрирует свою несостоятельность, когда мы рассмотрим не только воздействие поддерживаемых политическими средствами монополий на внешнюю торговлю, но и их влияние на структуру производства и потребления на внутренних рынках. Дело в том, что монополии, дарованные некоторым внутренним отраслям, и систематическое создание субсидируемых государством мануфактур не вели к установлению открытого и конкурентного внутреннего рынка. Скорее, королевская политическая власть выражалась серией двухсторонних соглашений с различными городами, компаниями и корпорациями. «Поэтому итоговый вопрос отличался от начального и состоял уже не в том, следует ли объединить все различные городские привилегии в один корпус прав, которыми в равной степени пользовались бы все граждане данной территории, а в лишь в том, должно ли княжеское правительство гарантировать умеренный прирост своей власти, лишая этой власти каждый из городов» [Schmoller. 1897. Р. 22]. Меркантилизм развивал унифицированный, хотя и несовершенный внутренний рынок товарооборота, – так Кольбер реформировал национальную таможенную систему в 1646 г., но он не освободил сферу производства [Mettam. 1988. Р. 303]. Он просто регулировал производство к обоюдной выгоде привилегированного класса бюргеров и Короны.