Миф о Христе. Том II

Пусть обратят внимание, как здесь все заранее предполагается установленным, что Иисус — вообще историческая личность, что он — не иудей, что он представляет собой «нечто новое», и, прежде всего, «интерес Иисуса». А откуда это уже заранее, до начала самого исследования, интерес Иисуса известен Вейнелю так хорошо, что он надеется с помощью этого мерила установить, что в предании подлинно и что неподлинно? Пусть ответит он, положа руку на сердце! Уж не заключалось ли здесь дело скорее в «интересе» исторической теологии и церкви, чем Иисуса? Евангелия объяснены «душой Иисуса», а не душой их авторов. (22)! А я думал бы, что при действительно историческом исследовании «интерес» и «душу» Иисуса можно было бы открыть только в процессе самого исследования. Однако, теологический «историк» уже заранее предполагает доказанным как раз то, что ему нужно было бы доказать и получить путем исследования: существование и знание самой внутренней сущности человека Иисуса. Правда, так поступает не один только Вейнель, но и Клемен для религиозно-исторического объяснения нового завета выставляет знаменитый «методологический принцип», что религиозно-историческое объяснение невозможно, если оно ведет к шатким выводам (т. е. к отрицанию существования исторического Иисуса или подлинности Павловых посланий) или исходит из таких предпосылок. Больше того: Вейс высказывает это еще откровеннее, признаваясь, что во всех своих объяснениях он исходит из того предположения, «что евангельская история имеет вообще исторический корень, что она выросла на почве истории Иисуса, восходит к очевидцам жизни Иисуса и хронологически к нему так близка, что ее можно причислить вообще к историческим воспоминаниям» (125).

В таком случае, конечно, нет ничего удивительного в том, что видят себя «научно»-вынужденными держаться за историчность Иисуса и применяемый самими лично, так называемый исторический метод славословят в качестве единственно приемлемого и подлинного, потому что он, якобы, подтверждает это существование Иисуса. На самом же деле, последнее вовсе не результат, а предположение этого применяемого метода; Метод заранее был подобран применительно к подтверждению этого предположения, и то, что в конце своего исследования приходят к существованию и так, и сяк установленного Иисуса, зависит не от метода, а от того, что заранее поставили себе эту цель. Об этом пусть прочтут в направленном против Вейнеля сочинении Крика. На основании же всего вышесказанного следует отрицать за теологами-«историками» право гордиться своим методом. Пусть их изыскания с помощью применяемого ими метода «осторожны», «осмотрительны», — «научными» в обычном значении этого слова они не являются. А если бы настоящие историки не предоставили критику новозаветных документов просто теологам, то они, быть может, призадумались бы, прежде чем вступиться за них, стать на сторону теологов-критиков и обвинить противников такого рода историографии в «отсутствии исторического ума».