Миф о Христе. Том II

Обосновывать историчность Иисуса на традиции значит не что иное, как считать традицию решающим фактором в вопросе только потому, что она — традиция. «История, — говорит Вейнель, — связана с преданием» (22). Все же, если предание стоит так резко особняком, как это обстоит с евангелиями, то с полным правом можно задать вопрос: лежат ли вообще в основе их какие-нибудь исторические факты? А это, в свою очередь, вовсе не заставляет нас, как утверждает Вейнель, раз кое-что в предании неподлинно, вычеркивать все предание целиком из истории. Что «с помощью какой-нибудь обыкновенной логики» нельзя доказать историчность предания, — признает и Вейнель. Ее следует доказывать только «с помощью документов», а их в пользу историчности жизни Иисуса как раз и нет, и сам Вейнель признает «необходимым следствием» этого переход на сторону «радикальных дилетантов». Но в таком случае, по его мнению, следует вычеркнуть со страниц истории также Сократа и Платона, потому что среди дошедших под именем последнего сочинений есть подложные, и подлинность остальных нельзя доказать (22). Сократ все же засвидетельствован нам сообщениями о нем не только Платона и Ксенофонта, но и комика Аристофана, и нет ни малейшего основания сомневаться в существовании исторического Сократа. А историческое существование Платона не только через приписываемые ему сочинения, но и другим путем подтверждается так же хорошо, как может подтверждаться только любая реальная личность всемирной истории. Мы не имели бы основания сомневаться в его историчности даже в том случае, если бы все произведения этого философа были подложны. Вейнель, смешивая признание исторического существования Платона с подлинностью его сочинений, явно затушевывает вопрос. Впрочем, здесь тотчас же обнаруживается вся беспросветная глупость и неразумие утверждений, подобных тому, что с одинаковым правом можно утверждать как историчность Иисуса, так и историчность какого-нибудь Лютера, Фридриха Великого, Гете или Бисмарка. Ведь, от всех этих лиц у Нас имеются не только их собственноручно написанные документы, но в нашем распоряжении имеется и масса свидетельств о них их современников. Относительно же Иисуса ничего подобного нет. Он после себя не оставил ни одной строчки. Он, — как говорит Юлихер, — «писал только на песке», и ни одно надежное известие не подтверждает нам содержания евангелий, из которых мы только и узнаем кое-что об его жизни. Поэтому в равной степени имеется полное основание как сомневаться в историчности этой личности, так и признавать ее без всяких околичностей. И дурным показателем легкомыслия и умственной лени нашего времени служит то, что даже корифеи науки не постеснялись пустить в ход против отрицающих историчность Иисуса это глупенькое указание на вышеупомянутые исторические личности.

3. Методологические принципы теологической историографии.

В борьбе вокруг «Мифа о Христе» так много говорилось о методе[41], что, наконец, можно было узнать, что же, собственно говоря, значит метод. Во всяком случае, сделалось ясно, каким методом пользуются теологи-«историки». Ведь, сам Вейнель раскрыл перед нами тайну этого метода с такой трогательной откровенностью, что мы можем быть ему только благодарны за это. По этому методу, историчность евангелий для историков несомненна а priori, прежде всякого исследования. Следовательно, дело заключается только в том, чтобы извлечь из предания «историческое ядро». А как это делается? «Образ Иисуса, — говорит Вейнель, — нужно очистить от христианского элемента, прежде чем искать самого Иисуса. Однако, от христианского элемента в, определенном смысле: Иисус, ведь, был не иудеем, а представлял собой нечто новое, — христианский элемент следует удалить от него только постольку, поскольку этот элемент принадлежит к идеям, представлениям и тенденциям, какие могла иметь только позднейшая община». Или, как мы читаем в другом месте, для исторической критики «единственным мерилом подлинности или подложности должен служить следующий принцип: следует выделять в качестве неподлинных только такие черты предания, которые могут происходить не из интереса Иисуса, а только из интереса общины» (30 сл.).