Миф о притеснениях учёных в СССР Сталиным

Попытки свести все богатство психической деятельности в норме и патологии к примитивно понятому учению об условных рефлексах крайне негативно сказались и на психологии и психиатрии. Вред был нанесен не только теории, но и практике медицины и воспитания, поскольку в правилах образования условных рефлексов искали универсальный ключ ко всем болезням и ко всем методам педагогического воздействия[412].

Поскольку Павлов неоднократно высказывался по поводу целебных свойств сна, широкое распространение получил метод лечения сном. В беседе с Ярошевским[413] один из старейших наших физиологов проф. И. А. Аршавский, вспоминая о тех временах, сказал: «Во что обошлось лечение сном взрослых, мы не знаем. Но лечение сном детей обошлось слишком дорого. Барбитураты давали детям с первых недель жизни и превращали их в олигофренов».

А вот примеры из истории Ивановского мединститута. Было запрещено преподавать физиологию проф С. С. Серебрянникову, а проф. С. С. Полтыреву — патфизиологию. Причина состояла в том, что Полтырев доказал, что павловские условные рефлексы могут быть у животных, у которых кора головного мозга была удалена, что вроде бы противоречило павловским данным. Интересно, что оба были евреи.

_{6.9.4. ЗАЖИМ ЛАМАРКИЗМА}

Между тем, в этой истории есть ещё один интересный факт. Факт зажима исследований ламаркистов по идеологическим соображениям. Например, никаких исследований по наследованию условных рефлексов в лабораториях, возглавляемых Л. А. Орбели институтов до 1950 г., не велось и сообщений о таких работах не публиковалось[414]. Между тем В. К. Федоровым в физико-физиологической лаборатории проводились эксперименты по "наследованию" свойств поведения. Направление этих исследований четко видно из отчета о проделанной работе за 1949 г.:

"…отказавшись от попытки получить данные о переходе условного рефлекса в безусловный, мы подошли к этому вопросу следующим образом. Изучается степень подвижности нервных процессов у ряда мышей. Далее это свойство тренируется и от тренированных особей получается потомство. Это потомство исследуется с точки зрения степени подвижности их нервных процессов и проводится сопоставление с данными их родителей (тренированных). Т. о. в течение года было изучено: родители в количестве 20 мышей, первое поколение в количестве 56 особей и второе поколение в количестве 26 особей. Результаты доложены заведующему лабораторией Л. А. Орбели". Опубликованы результаты этих опытов не были[415]. Как видим Орбели не разрешил опубликовать статью, где были намеки о возможности передачи по наследству некоторых признаков, полученных в процессе тренировки нервной системы. Я не буду анализировать, верно ли были поставлены опыты, но сам факт научной прогенетической цензуры говорит о многом.

Федоров не был, вслед за многими соратниками Орбели, уволен при реорганизации ИЭФ в 1950 г. и что его статьи в "Докладе АН СССР" и другие журналы после 1950 г. представлялись К. М. Быковым. Лишь в 1952 г. появилась первая статья В. К. Федорова по вопросу наследования приобретенных признаков у мышей, причем об опытах 1949 г. в этой статье даже не упоминалось. В 1953 г. Федоровым была защищена кандидатская диссертация, а спустя всего два года — докторская, причем в последнюю вошли и результаты исследований по наследованию приобретенных признаков[416]. В дальнейшем Федоровым был опубликован целый ряд статей на эту тему, последняя — в 1959 г., в которых обосновывалось наследование результатов тренировки подвижности нервных процессов[417]. Это говорит о том, что исследования о наследовании стереотипов поведения втихую запрещались сторонниками морганистов.

_{6.9.5. РЕАБИЛИТАЦИЯ}

Всесоюзное совещание 1962 г. по философским вопросам физиологии высшей нервной деятельности и психологии сняло ярлыки с ряда ведущих ученых, директором Института физиологии стал П. К. Анохин, вновь начали публиковаться И. С. Бериташвили, а затем и Н. А. Бернштейн. Было сказано, что «во время сессии был допущен ряд теоретических ошибок и элементов философской вульгаризации. Сессия, проводившаяся в духе культа личности Сталина, во многом исказила идею научной критики, подменив товарищеский, свободный обмен мнениями наклеиванием порочащих ярлыков и огульным осуждением инакомыслящих». Тем не менее, доклады участников совещания пестрили выражениями типа «сыграла большую роль», «раскрыла», «показала перспективы», «выявила ряд ошибок» и т. п. Участники совещания 1962 г. согласились, что невзирая на некоторые ошибки, сессия двух академий 1950 г. все же сыграла положительную роль.