Миф о притеснениях учёных в СССР Сталиным

А. Н. Несмеянов, основная мишень Г. В. Челинцева, стал в 1951 г. Президентом АН СССР, т.е. занял один из высших постов в государстве. М. В. Волькенштейн, третировавшийся в ряде публикаций и выступлений как один из главных "резонанщиков", отделался временным отстранением от преподавательской работы. А. И. Киприянов, тоже "резонанщик", испытывал временные трудности с публикациями своих работ[430]. Смыслом антирезонансных мероприятий 1950-1951 гг. была присяга на верность всепобеждающему учению Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина и традициям отечественной науки.

Известный американский специалист по истории советской науки Л. Грэхем[431] считает, что антирезонансная кампания была инициирована "незначительным" химиком Г. В. Челинцевым, впоследствии обвиненным в том, что ему мнились лавры Лысенко. Действительно, Г. В. Челинцев, выдвинув свою "новую структурную теорию", заставил взяться за перо А. Н. Несмеянова, ощутившего наступление "доморощенной вульгаризации науки".

Как видим, нечистоплотные на руку ученые широко использовали научные дискуссии для завоевания места под солнцем.

6.11. ИТОГИ ГЛАВЫ

Выводы из приведенного материала будут следующие.

1. Так называемое дело о космополитах оказалось ни чем иным, как попыткой Сталина сделать русский язык языком мировой науки, ограничить влияние еврейских кланов в науке и был ответом на нелояльность еврейской общины советской власти (см.[432]).

2. Дело КР оказалось делом о предательстве ученых, неким современным вариантом сказки о рыбаке и рыбке.

3. Дискуссия об языкознании, наоборот, помогла языкознанию освободиться от монополизма академика Марра.

4. Дискуссия по политэкономии показала, что все советские экономисты были бездарями и лишь один Сталин сумел понять суть социализма. Его определение социализма по сей день является классическим. Именно сталинские определения и модели позволили бы создать более или менее понятный учебник политэкономии социализма. Жаль только, что хрущевцы выкинули все это на помойку.

5. Наконец, Павловская сессия и дискуссия по химии. Они тоже были направлены против монополизма признанного лидера.

Что же такое делается? Куда ни кинь везде клин? Получается как в сказке Носова про Незнайку. Да уж! Чем больше я вгрызался в литературу, посвященную так называемым Сталинским репрессиям ученых после войны, тем больше мне эта ситуация напоминала случай из сказки Н. Носова "Приключения Незнайки", когда Незнайка решил научиться рисовать. Напомню кратко сюжет той истории. Незнайка пришел к художнику Тюбику и решил научиться рисовать. Однако он не захотел долго корпеть над техникой рисования, а решил сразу взять была за рога и стал рисовать портреты своих друзей. Утром друзья пришли смотреть результаты художественного творчества Незнайки и им портреты все очень понравились, все, кроме своего. Они долго смеялись около каждого, но когда видели свой портрет, то говорили, что он плохой и просили Незнайку снять этот портрет.

Сходная ситуация и в истории со сталинскими репрессиями ученых. Каждый из обвинителей убежден, что Сталин тиран, но когда критик начинает описывать как Сталин репрессировал ученых в известной ему области оказывается, что Сталин не мешал, а, наоборот, помогал ученым избежать монополизма. Уж как М. Голубовский[433] описывает все ужасы сталинизма, которым подверглись Клюева и Роскин, а на деле оказывается что Сталин в течение недели создал им в нищем СССР все условия для плодотворной работы. Как ни старался неизвестный автор оплевать Сталина, который будто бы в других отраслях науки все испортил, а вот оказывается в языкознании вмешательство Сталина оказалось полезным. Уж как хотелось демократу Голубовскому[434] нарисовать удручающую картину репрессий в науке в послевоенные годы, ан нет, из его же статьи следует, что Сталин всячески помогал ученым.

Что касается так называемого разгрома кибернетики, то это была не более, чем склока философов-марксистов по поводу неправильно понятого значения термина кибернетика (смотри статью[435]). Далее. Смотришь обстоятельства дела с так называемой Павловской сессией по физиологии (об этом написано в в другой главе) и видишь, что ее результатом стала ликвидация монополизма академика Орбели, который занимал аж 20 (!!!) административных должностей. И так везде… И только там, где ученые были заняты практическим делом, а не созданием собственных погон в виде защищенных диссертаций, никто и пальцем не посмел пошевелить. Речь идет о физиках. Они делали дело.

ГЛАВА 7. ПРЕДВОЕННЫЕ КОНФЛИКТЫ МЕЖДУ МАРКСИСТАМИ И УЧЕНЫМИ.

Далее я спросил себя, Сигизмунд, а может ученых подвергали особо жестоким репрессиям до Великой Отечественной войны? Что же было до Великой Отечественной войны, почему все эти российские ученые и демократы талдычат о довоенных репрессиях среди ученых СССР? Может, действительно, морганисты пострадали больше мичуринцев? Поэтому мне пришлось сделать экскурс в историю советской науки до войны. И опять ничего не нашел.