Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад

Так и началась Симарглова служба. Весь день бегал он по небу за колесницей Ра, а к ночи они обычно прибывали куда-то еще – на луг к Земун, или в высокий терем Белобога, или к Велесу в лес. Но куда бы ни лежал их путь, взгляд Симаргла то и дело сам собой устремлялся вниз, в сторону срединного мира. Зрение стало таким, что, стоило сосредоточиться на любой вещи, неважно, насколько далекой, она возникала прямо перед глазами – крохотная, однако во всех подробностях различимая. Так Симаргл мог наблюдать и за игравшими в садах ребятишками, и за русалками, резвившимися в прохладных водах осенних ручьев, и за величавым полетом птицы Сирин, высматривавшей на земле души, созревшие для путешествия в Навь. Каждую ночь он, ни на минуту не смыкая глаз, дивился на чудеса, творящиеся в нижних мирах.

Шло время, и вот на его внимание откликнулись. Одна из русалок, сухопарая девица с прозрачными глазами, душа непорочной утопленницы, подняла на него взгляд и улыбнулась.

– Симаргл, – гулко зашелестел, зазвенел в безлюдье небес ее замогильный шепот, – приходи к нам на праздник, приходи к нам на русалии… будем петь и играть целый день, сплетем пышные венки из кувшинок. Приходи, попляши с нами, огненный пес в золотой шкуре…

– Не могу, – отвечал Симаргл. – Я стерегу небеса.

– О-о, – вздохнула девица, – но на одну-то ночку наверняка улизнуть сумеешь!

– Нет. Рад бы, да не могу, – сказал Симаргл. – К тому же я просто не знаю, как вниз спуститься.

А русалка в ответ:

– Ну, это нетрудно. Отыщи рябиновое дерево и полезай вниз по стволу.

– Может, как-нибудь в другой раз.

Прозрачные русалочьи глаза были устремлены вверх, прямо на Симаргла, однако вправду ли она могла его видеть?

– Тогда расскажи мне про небеса, – попросила русалка.

На это Симаргл согласился. Жаль ему стало девицу: она так страстно стремилась наверх, но вместо этого крепко увязла между миром живых и холодом речного дна, ставшего ей могилой.

В ответ русалка поведала ему о шорохе мелких камешков, гонимых вперед быстрым течением, о длинных прядях речной травы, запутавшихся в ее волосах, о любопытных мальках окуней, сплывающихся поклевать ее мертвые глаза, а под конец разрыдалась.

– Отчего я не могу увидеть небес? – пробормотала она сквозь слезы.

– Я тоже мертв, – объяснил ей Симаргл. – Когда-то был человеком, а после сгорел заживо, да прямо сюда и угодил…

– Страшная смерть, – вздохнула русалка. Глаза ее заблестели. – Наверное, потому тебя и взяли на небеса, а меня – нет. Наверное, на мою долю выпало мало страданий. Скажи, как ты погиб?

И Симаргл рассказал ей о ритуале пития абсента – о том, как льют горький напиток на кусок сахара, лежащий поверх специальной ложки, и поджигают его, о том, как шипит, как брызжет, как медленно каплет сквозь прорези ложки в бокал карамель. Да, согласился он, следовало ему быть осторожнее. Предыдущая порция уже малость задурманила голову, движения сделались томными, пальцы утратили ловкость. Так он и опрокинул серебряную чарку вместе с лежащей поверх нее ложкой, обрызгав рубашку пылающей смесью абсента с горящим, тающим сахаром. Огонь охватил одежду, перекинулся на диван, добрался до штор, вокруг зашипело, запахло горелым мясом…

С тех пор он беседовал с русалкой – звали ее Купальницей – каждую ночь, но вниз сойти так ни разу смелости и не набрался. Слишком уж важным казалось ему порученное дело – стеречь небеса, однако поглядывать по сторонам в поисках рябинового дерева, ведущего из мира в мир, он все же не забывал. И как-то раз, когда Ра остановил колесницу на ночь, нашел его. К тому времени поездки их с каждым днем делались все короче, а Ра на козлах горбился все сильнее и все реже подавал голос.

В тот день они устроились на отдых в лесу – густом, прохладном, гудящем от комариного пения. Вздохнул Ра, слез с козел, солнце в люльке оставил посреди неширокой прогалины, улегся на мягкий, пушистый мох под высокой елью и смежил веки.

Взглянув на спящего спутника, Симаргл удивился и опечалился: как же Ра постарел! С тяжелым сердцем он отвернулся и решил прогуляться, чтобы отвлечь мысли от угасания Ра. Заблудиться в лесной чащобе он не опасался: солнце даже сквозь заросли сияло ярко, точно огонь маяка. Но вот за деревьями мелькнул новый источник света – безукоризненной белизны столб в окружении красных и желтых пятен.

Это и была та самая рябина, мировое древо: ветви над головой унизаны спелыми красными ягодами, ствол, пронзая насквозь слой опавшей листвы, тянется далеко вниз, сквозь Явь, до самой Нави, во мрак подземного царства. Шерсть на спине Симаргла поднялась дыбом: даже отсюда, из дальней дали, он видел уродливых тварей, копошащихся в темноте, слышал вопли и плач беспутных грешников, чуял вонь мутной реки, несшей мертвые души к месту упокоения. Тут-то возле рябины и появился Вий.