ся до родника. Итак, он радостно отправился за водой с вед
ром в одной руке и лампой молнией в другой, оставив дом в
свое отсутствие под присмотром собаки.
Было не слишком темно, и хотя луны не было, небо было
усеяно звездами, и ни единое облако не скрывало их света, 380
так что лампа не была ему необходима, он взял ее скорее
для пущего удобства. Он прошел по тропе до грубых камен
ных ступеней, которые были врыты в высокий земляной вал, окружавший поле, перешел по ним в поле и направился пря
миком к роднику. Он встал на плоский камень у воды, по
ставил фонарь рядом, а потом двумя руками опустил ведро
в воду и вынул его почти полным. Потом, взяв ведро в ле
вую руку, нагнулся и правой потянулся за фонарем, но в этот
момент фонарь пнули или выбили у него прямо из руки. Но
Микки успел протянуть руку и схватить его до того, как стек
ло коснулось воды.
Однако фонарь успел сильно разогреться и Микки при
шлось быстро поставить его на камень. Он поставил ведро и
рассмотрел фонарь, чтобы убедиться, что тот не пострадал, и подкрутил фитиль поярче. Все это произошло так быстро, что он даже не задумался, как это случилось.
Когда Микки повернулся за ведром, он обнаружил, что, пока ловил фонарь, расплескал почти всю воду. Тог
да он опять поставил фонарь на камень и снова опустил
ведро в ручей. Как и в прошлый раз, он вытащил почти
полное ведро, переложил его в левую руку и правой по
тянулся за фонарем. Но не успел он прикоснуться к фо
нарю, как его опять кто то сильно пнул, и он улетел пря
миком в воду. Теперь Микки не успел его поймать, фо
нарь погрузился в холодную воду, и раскаленное стекло
разлетелось на тысячи осколков, но, что хуже всего, все
масло вытекло из лампы в воду, так что теперь ее нельзя
было пить.
Микки постоял немного, постепенно осознавая, что не
может придумать никакого рационального объяснения
этим событиям. И вдруг совсем рядом послышалось тихое
озорное хихиканье. Микки огляделся с раздражением.
381
— Ах это вы, негодяи,— пробормотал он,— уж вы то мас
таки на такие штуки.
С этими словами он снял куртку, закатал правый рукав
и, запустив руку в воду, достал пострадавший фонарь. При
этом он крепко держал куртку другой рукой, потому что
вполне разумно не хотел, чтобы над ним еще раз так пошу
тили. Затем, поставив фонарь между ступнями и придержи
вая его, он накинул куртку, несмотря на то что рука у него
была мокрая и грязная, взял ведро в левую руку, лампу в
правую и направился к дорожке. Не прошел он и половину
пути, как сзади снова раздался смешок. Микки развернулся
и гневно оглядел пустое пространство вокруг, а затем совсем
выйдя из себя, яростно сказал:
— Клянусь небесами, хотел бы я вас поймать, вы розги
просите, малявки, и уж я бы вас отхлестал за милую душу.
Немного облегчив свою душу, он направился домой, где
выпил кружку крепкого горячего чая с сахаром. Это его по
чти успокоило, хотя, когда он собрался спать, было уже че
тыре часа утра. И хотя Микки очень устал, он не мог зас
нуть, потому что почувствовал укол совести — довольно
несправедливо, как мне кажется, но я на своем опыте знаю, что совесть — очень несправедливый собеседник.
Его мучили мысли о несчастных соседях, об их семьях, а у некоторых были еще и маленькие дети — утром они от
правятся набрать чистой свежей воды на весь день и обна
ружат, что она загрязнена парафиновым маслом, — и они не
смогут пить чай, а может быть, и готовить еду. И наконец, совесть, этот настойчивый задира, взяла верх, и в результа
те через час после рассвета, около семи утра, Микки встал, взял еще одно ведро, тряпку и направился к роднику. Он
энергично принялся за дело и досуха вычерпал озерцо. За
тем аккуратно собрал все осколки, завернул их в бумагу и
382
тщательно протер тряпкой каменное дно, пока не убедился, что масла там совсем не осталось. Тогда он встал и долго
смотрел, как в озерцо набегает свежая вода. Когда ее было
уже больше половины, он попробовал воду на вкус, чтобы
убедиться, что все в порядке. Убедившись в этом, он напра
вился домой и попытался возместить утраченный отдых.
Микки мудро подождал несколько месяцев, прежде чем
рассказал об этом случае, и то только надежным друзьям.
Он ждал, пока пройдет достаточно времени и соседям не
почудится в воде привкус лампового масла. Он не держит
никакого зла на местный «малый народец», более того, счи
тает их шутку скорее знаком расположения.
В начале июня 1947 года одна художница, мисс И. М., жила тогда в Коннемара и рисовала пейзажи этой обдувае
мой всеми ветрами, но красивой местности. И с этой целью
она однажды погрузила свой велосипед, свои рисовальные
принадлежности и саму себя на автобус из Раундстона в Мэм
Кросс. Не доезжая до Мэм Кросс, мисс И. М. покинула ав
тобус в пустынном месте в трех милях к западу от него. Она
свернула с шоссе и поехала по узким проселочным дорогам, внимательно оглядывая окрестности.
Она не проехала и пары миль, как вдруг увидела как раз