Мифология Петербурга: Очерки.

Уж как с Питера начать,
До Казани окончать.
Уж как в Питере Нева
Испромыла нам бока.

Среди лихих петербургских ямщиков и извозчиков существовала разудалая поговорка: «В Питере всех не объедешь». Велико было желание выделиться, обойти соседа, понравиться клиенту. Глубокий социальный смысл этой поговорки появился позже. Подтекст оказался до обидного прост и философски мудр. Он уточнялся и конкретизировался в других пословичных формулах народной мудрости: «Питер кому город, а кому ворог»; «Кого Питер полюбит – калач купит, кого не полюбит – и тулуп слупит». Да, в Питере всех не объедешь. Вот они – величественные дворцы, в которых наслаждаются жизнью зажиточные вельможи, роскошные экипажи, в которых катаются красивые и довольные люди, богатые магазины с пугающими ценами на товары в ярких витринах. Деньги в Петербурге, надо полагать, есть. Но вот пословицы и поговорки, записанные в Вологодской губернии: «В Петербурге денег много, только даром не дают»; «В Питере денег кадка, да опущена лопатка; кадка-то узка, а лопатка-то склизка»; «В Питере деньги у потоки не вися» (потока – водотечник, нижний свес кровли, желоб). О том же – в деревенских частушках:

В Петербурге жизнь хороша,
Только денег нет ни гроша;
Заведется пятачок
И бежишь с ним в кабачок.

* * *

Наши дома работают,
Мы во Питере живем;
От нас денег ожидают,
Мы в опорочках идем.

* * *

В Питере жизнь хороша,
Не принес я вам ни гроша.
Извините, родители,
Проигрался в Питере.

Естественный отбор, или, как говорили в народе, «Питерская браковка», была жестокой и беспощадной. Сословный и чопорный Петербург отторгал, как инородные тела, слабых и неспособных, мягкотелых и неудачливых. Великая одиссея, как правило, заканчивалась в родной деревне. Трудное возвращение в убогий сельский быт скрашивалось неприхотливым деревенским юмором под неизменную гармошку:

Меня Питер оконфузил,
Но и я его срамил.
Из-за питерской заставы
Босиком домой катил.

* * *

То ли я не молодец,
То ли я не Фомка.
Как из Питера бежал –
Прыгала котомка.

* * *

Я во Питер-то на троечке,
А из Питера пешком,
А из Питера пешком
Со своим худым мешком.

* * *

Я во Питер собирался,
Думал в барины попасть.
Только в бары не попал,
В лапотках домой придрал.

* * *

Пришел с Питера домой.
Говорит мне батька мой:
– Ну-ка, питерский сынок,
Выкладай-ка на оброк!
– Ну какой, отец, оброк –
Насилу ноги уволок.

* * *

Ванька с Питера приехал,
Гармонь новую привез.
Гармонь новая потерта –
Гармонист похож на черта.

Впрочем, иногда было и не до шуток:

Ваню в Питер отправляли,
Думали хорошаго,
По этапу привезли
Ваньку толсторожего.

По-разному уходили из деревни, по-разному возвращались. О некоторых насмешливый фольклор Вологодской губернии говорил: «Поехал в Питер, да дунул взад витер, доехал до овина, думал, что половина, – назад и вернулся».

А самые напористые и упрямые вновь и вновь пытались повернуть капризную госпожу удачу лицом к себе. Бесприютные, беспаспортные, из Петербурга изгнанные и лишенные права проживания в нем, они снова возвращались в столицу с маниакальной надеждой стать в конце концов петербуржцами. В просторечии их называли «Спиридоны-повороты». Многие из них побеждали в этой изнурительной борьбе. Их воле и упорству можно позавидовать. Очевидно, они стали достойными предками многих сегодняшних петербуржцев. Ими гордились на родине. О них пели частушки деревенские красавицы.

Частушка, записанная в 1914 году в Рязанской губернии:

Голубой платок линяет,
Мил по Питеру гуляет.
Мой Ванюша в Питере,
Его ребята видели:
Он стоит у лавочки –
Продает булавочки.

Ярославская губерния, 1913 год:

Милый в Питере нажился,
Интересный горазд стал,
Бывало, я с ним не гуляла –
Теперь он сам со мной не стал.

Ленинградская область, 1982 год:

Мой забава в Питере,
Недавно люди видели.
За дубовым столом
Писал серебряным пером.