Мифы Древнего Рима. Золотой осел [сборник 2016, худ. А. Лебедев]

— Ох, я несчастная! Из дома, где меня лелеяли, как драгоценность, где слуги выполняли любое мое желание, попала я в мрачную темницу и превратилась в рабыню! О, дорогие мои родители, о, любимый жених, где вы?

Луций переполнился жалостью к прекрасной девушке и почувствовал, как из глаз его выкатились две большие слезы. Забывшись, он сунул было голову в пещеру, когда навстречу ему вывалилась толпа разбойников с заткнутыми за пояс топорами и короткими мечами. Грубо оттолкнув осла, они посыпались вниз по узкой тропе.

— Старуха! Жди нас к вечеру с богатой добычей! Да про еду не забудь. Не то поджарим да съедим тебя вместо жаркого! — крикнул предводитель.

— Или зажарим на вертеле осла! — добавил другой разбойник.

С хохотом они скрылись в чаще. Старуха с ворчанием выползла из пещеры и поковыляла по склону, собирая хворост для очага. Луций остался один, без присмотра.

«От разбойников всего можно ожидать, — размышлял он. — А вдруг и впрямь решат зажарить меня? Нет, надо бежать, пока не поздно».

Он, поводя ушами, прислушался. Потом подкрался к росшим у края площадки кустам. Старуха, сгибаясь под тяжестью вязанки, тяжело поднималась наверх. Громадный пук хвороста почти скрыл ее, и казалось, будто сухой колючий куст сам по себе карабкается по склону.

Медлить было нельзя. И тут Луций вспомнил про пленницу. Он сунул голову в пещеру и хотел было крикнуть: «Спасайся, красавица! Бежим!»

— Иа-ааа! — грянуло в пещере.

Девушка вздрогнула, метнулась в угол. Но, разглядев, что это всего-навсего осел, она приблизилась и нежной ручкой погладила Луция по голове между ушей.

— Ослик, милый, — всхлипнула девушка, — если бы ты понимал человеческий язык, послала бы я тебя за подмогой.

Луций, боясь снова напугать девушку своим ревом, не рискнул что-либо говорить. Он молча подогнул передние ноги и кивнул головой, приглашая пленницу оседлать его. Девушка оказалась сообразительной.

— Ай-да ослик! — обрадовалась она, ловко вспрыгнула ему на спину и, легонько ударив пятками в бока, приказала: — Скачи, милый!

Луций, чувствуя на себе приятную ношу, быстрым галопом припустил по тропе. Но, завернув за выступ скалы, они наткнулись на старуху. Мерзкая горбунья завопила, выпустила из рук вязанку хвороста и проворно уцепилась за ослиный хвост. Луций брыкался на бегу, пытаясь лягнуть ее задними ногами, но ничего не помогало. Старуха волочилась за ним по земле и громко верещала:

— А-аа! Стой! Стой, паршивый осе-еел!

Громко стучали копыта, сыпались с крутого откоса мелкие камешки. Острая боль пронзила Луция. Он уже думал, что лишился хвоста, когда голова старухи глухо ударилась о валун, и она со стоном разжала цепкие пальцы.

— Иа-ааа! — возрадовался Луций и с новой прытью помчался вниз.

С треском ворвался он в чащу леса. Ветви хлестали по глазам. Копыта выворачивались на корнях. Луций ни на что не обращал внимания. Его всадница, держась двумя руками за короткую ослиную гриву, крепко сжала его бока ногами.

— Скачи, не останавливайся, милый ослик! — приговаривала девушка. — Только спаси меня! Уж я тебя отблагодарю! Гриву расчешу золотым гребешком. Челку завью. Голову украшу венком. Накормлю отборным зерном. Повсюду буду славить моего спасителя! В книгах запишут твое имя! А как же тебя зовут, милый ослик?

«Луций!» — хотел крикнуть бедняга и, конечно же, взревел:

— Иа-ааа!

Счастливым смехом разразилась девушка. Она уже, кажется, поверила, что избегла страшного плена и вырвалась из лап разбойников.

А Луций, не зная усталости, несся по каменистой дороге, ведущей в город. Бежали навстречу круглые тени стоявших по обочинам пиний. Вздымались и медленно оседали позади клубы коричневой пыли. Редкие прохожие удивленно поглядывали на странную всадницу в богатых одеждах, оседлавшую не стройного коня, а простого сельского осла.

Имение родителей девушки раскинулось на самой окраине города. Из дома с радостными возгласами высыпали все домочадцы. Отец и мать кинулись обнимать свое любимое дитя. Слуги и служанки суетились вокруг юной хозяйки. Про Луция словно и забыли. Тогда он раздул ноздри, хлопнул себя хвостом и заревел во всю мочь, оглашая протяжным ослиным криком окрестности.

Девушка вырвалась из родительских объятий, подбежала к ослу, нежно поцеловала и приказала слугам отвести его на конюшню, поставить в самое лучшее стойло и насыпать в ясли отборного ячменя. Луция взяли под уздцы и повели прямиком на конюшню. Проходя мимо великолепного розария, он потянулся было к алым бутонам, но шагавшие по бокам слуги крепко держали короткий повод.

Глава шестая Воля и неволя

Новая благодетельница Луция частенько наведывалась в конюшню. Она готовилась к свадьбе и, обнимая осла за шею, нашептывала ему:

— Скоро я выйду замуж, милый ослик. Стану хозяйкой в своем доме. И тебя не забуду. Никакой работой утруждать тебя не позволю. Отпущу резвиться на деревенских лугах.