С самого раннего утра и до темноты новый хозяин Луция гнул спину на огороде. Вскапывал и рыхлил землю, поливал овощи, выпалывал сорняки. По базарным дням он нагружал осла овощами и гнал в соседнее село или в ближайший городок. На обратном пути Луцию приходилось везти на себе распродавшего товар огородника.
«О боги! — вздыхал Луций. — За что посылаете вы мне все эти испытания?» Но вслух стенать и жаловаться он и не пытался, зная, что сможет лишь прореветь бессмысленное ослиное: «Иа-ааа! Иа-ааа!»
Однажды в дождливую безлунную ночь на шалаш огородника наткнулся застигнутый непогодой почтенный господин. Насквозь промокший, он соскочил с усталого коня и попросился на ночлег. Бедняк не только приютил богато одетого господина, но и разрешил его коню подкормиться на огороде, чего ослу не позволялось никогда. Почтенный человек, благодарный хозяину за приют, пожелал отдарить того зерном, маслом и бочонком вина и пригласил в свое имение.
Огородник, не медля, вскинул на осла вместительный мешок и пустые козлиные мехи, вскочил сам ему на спину и потрусил вслед за отдохнувшим конем щедрого господина.
Проделав немалый путь, они, наконец, прибыли на место. Луция оставили во дворе у привязи и насыпали в торбу отменного ячменя, а хозяина его пригласили в дом. Накануне некий крестьянин послал в подарок своему господину огромный и жирный олений окорок. Гостя как раз и собирались потчевать испеченным в углях оленьим мясом.
В устроенной под просторным навесом кухне повар развел огонь, наточил ножи и приготовил ароматные специи для соуса. Вокруг суетились привлеченные запахом свежей оленятины здоровенные дворовые псы. Они повизгивали, крутили хвостами, ластились к повару.
— Пошли, пошли вон, попрошайки! — незлобиво покрикивал на них повар и отгонял от господской еды.
Тут его зачем-то позвали в дом. Поручив подмастерью-поваренку приглядывать за мясом, повар ненадолго отлучился. Видя перед собой нестрашного мальчишку, псы обнаглели. Они уже не скулили просительно, а злобно рычали. Поваренок отмахивался от собак скалкой, но те вдруг разом ринулись под навес и в единый миг растерзали на куски и растащили вымоченный в вине окорок.
На крик мальчишки выскочил из дому повар. Но было уже поздно. Ни мяса, ни собак. Повар схватился за голову. Поваренок виновато затих. В этот момент появилась жена повара. Узнав о несчастье, она не растерялась, а только усмехнулась.
— Велика беда! — сказала она. — Вон у привязи стоит чей-то осел. Он не хозяйский, а потому смело можешь свести его на задворки, прирезать, ободрать и подать ослиную ногу вместо оленьего окорока. А уж приготовить мясо ты умеешь так, что и осла съедят, да еще и пальчики оближут.
Женщина и помыслить не могла, что осел понимает ее слова, а потому говорила громко, не таясь. Луций обмер.
А повар, повеселев, уже принялся точить большой нож, хищно поглядывая на свою будущую жертву. Луций, не долго думая, поднапрягся, оборвал веревку и понесся к воротам. Повар с поваренком и поварская жена кинулись ему наперерез. Осел скакал по двору, бешено лягаясь, и вдруг с ходу влетел под кухонный навес. Он опрокинул стол, перебил и передавил копытами посуду. Бутыль с уксусом опрокинулась в огонь, и к легкой крыше навеса с шипением поднялось едкое облако пара. Луций задохнулся, громко фыркнул и, мотая головой, почти ослепленный вырвался на волю.
— Держи! Лови! — вопили вслед ему выскочившие на порог хозяин дома и огородник.
Да куда там! Осел уже несся по саду, ломая кусты. Если бы Луций хоть на мгновение приостановился, он увидел бы, что кусты эти усеяны пышными алыми розами. Но, к несчастью, глаза его были полны ужасом и уже ничего не различали вокруг. Осел выскочил на дорогу и, окутанный клубами пыли, без передышки улепетывал от смертельной опасности.
Глава девятая
Пирожки и блинчики
Не первый уже день бродил Луций по полям, скрывался в овражках и рощицах. Маленькие домики на окраине города утопали в благоухающих садах, где наверняка алели усыпанные крупными розами кусты. Но даже спасительные розы не заставили бы Луция приблизиться к человеческому жилищу. Он совсем одичал, шерсть на нем свалялась и обросла репьями, хвост стал похож на измочаленную веревку, длинные уши обмякли и обвисли по-собачьи. Однажды наткнулся Луций на глинобитную хижину, стоявшую на краю ячменного поля. Он стоял поодаль и, раздувая ноздри, жадно вдыхал принесенный ветерком сладкий аромат жареного мяса и хлеба. Голова его закружилась от давно забытого запаха, глаза затуманились. Как завороженный, Луций сделал шаг, другой, третий… И снова замер.
— Смотри! Осел! Лови его! — услышал он вдруг удивленный голос и сорвался с места.
Александр Васильевич Сухово-Кобылин , Александр Николаевич Островский , Жан-Батист Мольер , Коллектив авторов , Педро Кальдерон , Пьер-Огюстен Карон де Бомарше
Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Античная литература / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги