Читаем Мифы и общество Древней Ирландии полностью

Подобный придворный филид обладал привилегией во время пира сидеть рядом с королем, он знал секреты короля разного свойства и часто был его советником в государственных делах. С филидом заключался своеобразный контракт, по которому придворный поэт, оллав, должен был по определенным поводам сочинять хвалебные песни для своего патрона. Оллав служил и своеобразным послом, распространяя славу короля за пределы его туата и участвуя в переговорах. Оллав назначался самим королем/вождем, и со временем поэт мог впасть в немилость и покинуть двор своего патрона. Это неизбежно вызывало соперничество между поэтами, потому как мест придворных филидов было не так много, и всем мастерам слова их было явно недостаточно1101.

Глава XIX

Устное прошлое и письменное настоящее древнеирландской традиции. Как было найдено «Похищение быка из Куальнге» ?

Многие исследователи изучали древнеирландскую традицию, пытаясь вычленить в древне- и среднеирландских текстах осязаемые осколки далекого прошлого ирландской и в целом кельтской дохристианской культуры. Сохранение этих фрагментов означало существование каких-то особенных методов передачи традиционных ценностей. Проблема функционирования таких методов – самой передачи традиции и сословия, осуществлявшего эту передачу, – стимулировала споры в кельтологической литературе о языческих или христианских компонентах в средневековой ирландской и валлийской культурах, об устном или письменном характере различных типов текстов и их элементов. И если дискуссии об устном / письменном происхождении текстов, как представляется, обоснованы и приводят к ряду положительных результатов, то в ходе спора о языческих или христианских компонентах часто одни и те же мотивы в раннеирландских текстах объясняются с противоположных точек зрения. Существует также представление о том, что близость друидической традиции и христианства в сочетании с социальной подвижкой («революцией кшатриев»1102) IV—V вв. привела к безболезненному принятию христианства в Ирландии1103.

Псевдоисторией же в ирландской историографии, начиная с Т. О’Рахилли, называют совокупность раннесредневековых генеалогий, хронологических компендиумов и преданий, созданных монахами и филидами. (Филиды – светское ученое сословие поэтов, историков, знатоков генеалогии. В некоторых ранних ирландских источниках термины «филид» и «друид» взаимозаменяемы.) Все эти источники часто исторически недостоверны и стремятся примирить дохристианские мифологические и генеалогические данные с библейской и античной историей, Евсевием и Иеронимом, которые стали известны в Ирландии после принятия христианства. Э. Мак-Нилл использовал другой термин – синтетическая история, подразумевая тот самый синтез местной и христианской традиций в отношении к прошлому (MacNeill E. Phases of Irish History. Dublin; Sydney, 1968. P. 89). К тому же важно, что псевдоистория воспринималась ее компиляторами как вполне реальная история и порой она может содержать фрагменты исторической действительности. Все это заставляет современных историков-ирландистов все чаще пользоваться термином «синтетическая история» (McCone K. Pagan Past and Christian Present in Early Irish Literature. Maynooth, 1990. P. 54, 55).

Итак, два противостоящих направления, ведущие эти то затухающие, то разгорающиеся споры в кельтологии, – это так называемые нативисты и антинативисты. Такое деление привело к горячим дискуссиям после выхода в свет в 1990 г. книги К. Мак-Кона «Языческое прошлое и христианское настоящее в ранней ирландской литературе»1104, ставшей наиболее ярким критическим ответом антинативистов на не всегда удачные спекуляции противоположного направления. Сам термин, нативизм, был предложен К. Мак-Коном для обозначения основного, господствовавшего долгое время, взгляда на раннюю ирландскую культуру как на архаичную, изолированную, сочетающую в себе элементы язычества с поверхностным христианством, и на раннеирландские тексты как на изначально устные, иногда ритуальные. В качестве примера таких нативистских исследователей можно привести братьев Алвина и Бринли Рисов с их исследованием «Наследие кельтов» (“Celtic Heritage”)1105 и П. Мак Кану (кроме множества статей, его известнейшая работа – «Кельтская мифология» (“Celtic Mythology”)1106).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рыцарь и смерть, или Жизнь как замысел: О судьбе Иосифа Бродского
Рыцарь и смерть, или Жизнь как замысел: О судьбе Иосифа Бродского

Книга Якова Гордина объединяет воспоминания и эссе об Иосифе Бродском, написанные за последние двадцать лет. Первый вариант воспоминаний, посвященный аресту, суду и ссылке, опубликованный при жизни поэта и с его согласия в 1989 году, был им одобрен.Предлагаемый читателю вариант охватывает период с 1957 года – момента знакомства автора с Бродским – и до середины 1990-х годов. Эссе посвящены как анализу жизненных установок поэта, так и расшифровке многослойного смысла его стихов и пьес, его взаимоотношений с фундаментальными человеческими представлениями о мире, в частности его настойчивым попыткам построить поэтическую утопию, противостоящую трагедии смерти.

Яков Аркадьевич Гордин , Яков Гордин

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Языкознание / Образование и наука / Документальное