Мифы и загадки Октября 1917 года

Прославление Корнилова совпало с усилением заговорщической деятельности в военных кругах. Обласканный царем генерал вскоре вступил в ряды тех, кто готовил свержение самодержца. В первые же дни Февральской революции генерал Корнилов был отозван с фронта решением Временного правительства и 2 марта 1917 г. был назначен командующим столичного Петроградского военного округа.

После ареста в Могилеве Николая Романова 8 марта Корнилов в тот же день арестовал в Царском Селе всех членов царской семьи, включая юных царевен и больного цесаревича Алексея. Так «отблагодарил» Корнилов свергнутого царя за награду и повышение по службе.

К середине 1917 года Корнилов вернулся на Юго-Западный фронт и возглавил 8-ю армию, которой в начале войны руководил Брусилов. (Брусилов же с мая 1917 г. стал Верховным главнокомандующим вооруженными силами России.) Комиссаром Временного правительства при 8-й армии был Борис Савинков, один из видных руководителей правого крыла эсеровской партии, еще недавно бывший террористом. На его счету было немало человеческих жертв, включая министра внутренних дел России В. К. Плеве и великого князя Сергея Александровича. Как писал Брусилов, бывший «слуга царю» Корнилов «тотчас же подружился с Борисом Савинковым».

К этому времени Борис Савинков обрел немалый вес в кругах, близких к Временному правительству. Брусилов считал, что с помощью нового друга Корнилов «повел интригу против главкоюза (главнокомандующим Юго-Западным фронтом) Гутора», который был обвинен в начавшемся отступлении. В ночь с 7 на 8 июля 1917 г. Корнилов был назначен командующим Юго-Западным фронтом.

Однако он недолго занимал этот пост. Как писал Брусилов, «свалив и заместив его (Гутора), он (Корнилов) начал вести интригу против меня, верховного главнокомандующего, и благодаря дружбе Савинкова с Керенским вполне успел и заместил меня». Уже 19 июля 1917 г. Корнилов был назначен Верховным главнокомандующим. Трудно найти другой пример в мировой истории возвышения командарма до Верховного главнокомандующего за 12 дней. По всей стране распространялась молва о том, что в России появился блистательный полководец всех времен и народов.

В лихорадочной общественной атмосфере 1917 года быстро рождались и гибли мифы о Спасителях Отечества. Сначала подобные надежды возлагали на Александра Керенского. В конце июля восхищенным обожанием оказался окружен Лавр Корнилов. Всякий приезд Корнилова в крупный город России сопровождался шумной встречей на вокзале. Генерала забрасывали цветами, а затем несли на руках. Такой же восторженной была и его встреча в Москве, когда новоиспеченный Главковерх прибыл для участия в Государственном совещании 12 августа 1917 г.

В своей речи на Государственном совещании, состоявшемся в Большом театре, Л. Г. Корнилов изложил программу «решительных действий». Он объявил о намерении навести «порядок» в войсках и потребовал наведения «порядка в тылу». Он заявил: «Я ни одной минуты не сомневаюсь, что мои меры будут проведены безотлагательно. Невозможно допустить, чтобы решимость проведения в жизнь этих мер каждый раз проявлялась под давлением поражений и уступок отечественной территории. Если решительные меры для поднятия дисциплины на фронте последовали как результат Тарнопольского разгрома и потери Галиции и Буковины, то нельзя допустить, чтобы порядок в тылу был последствием потери нами Риги и чтобы порядок на железных дорогах был восстановлен ценою уступки противнику Молдавии и Бессарабии».

Напуганный ультимативным тоном этого выступления, Керенский в беседе с Корниловым сказал ему: «Если какой-нибудь генерал рискнет открыто выступить против Временного правительства, он сразу почувствует, что попал в вакуум, где нет железных дорог и средств связи с его собственными войсками». К этому времени Александр Федорович уже получил информацию о подозрительных перемещениях воинских частей с Дона в центральную часть России. Но премьер и не подозревал, что его собеседник является главным кандидатом в военные диктаторы.

Позже в своих воспоминаниях А. Ф. Керенский писал: «Лишь в конце 1936 г. в полной мере прояснилась та роль, которую сыграли петроградские финансисты в подготовке Корниловского мятежа. Из разного рода мемуаров, опубликованных в то время, стало известно, что в апреле 1917 г., когда «Общество содействия экономическому возрождению России» приняло решение о передаче Корнилову четырех миллионов рублей», то есть, когда Корнилов возглавлял Петроградский военный округ. «Именно к этому времени, – писал Керенский, – относится начало конкретной подготовки переворота. Следующий шаг описан П. Н. Финисовым, видным членом центральной организации заговорщиков». Сам Финисов был деловым партнером магната А. И. Путилова, который вместе с финансистом А. И. Вышнеградским были, по словам Керенского, «наиболее видными участниками» контрреволюционного движения, скрытого под названием «Общество содействия экономическому возрождению России».