МИФЫ. МИФОподставы

– Надеюсь, мэм, вы понимаете, что на самом деле вы не покупаете здание, о котором идет речь? – спросил Матфани более настойчиво, нежели обычно. – В обмен на вознаграждение вы получаете право присвоить ему ваше имя, верно?

– Я все понимаю, сэр, – ответила Дервина. – Но, возможно, также за дополнительный гонорар вы позволите мне разместить на указанном здании стильную мемориальную доску с моим именем, причем гонорар должен предусматривать размещение доски на неограниченный срок? В этом случае я готова увеличить сумму пожертвования. Вас устроила бы… тысяча?

Тысяча! От радости я едва не заорал вслух.

Лицо премьер-министра прояснилось.

– Эта сумма нас устроит, мэм. Я буду счастлив сопровождать вас по разным достопримечательностям, какие вы только пожелаете осмотреть. Но только хочу предупредить заранее: в последнее время у нас возникли небольшие проблемы. Возможно, вы увидите вещи, которые, я надеюсь, вас не слишком расстроят.

– Я в курсе нашествия жуков, премьер-министр, – сказала она.

– Это не совсем то, – сказал Матфани, многозначительно посмотрев на меня. Я тотчас понял, что меня ждут новые дискуссии, хотя понятия не имел почему. – Но если вы не возражаете, пойдемте поскорее. Я понимаю, ваше время ценно. – Он отодвинул ее стул и выставил вперед локоть. – Сюда, мэм. Сэр.

Я поплелся следом за ним. Герольды у дверей подняли длинные трубы и протрубили сигнал. Стражники, когда мы подошли к ним, распахнули перед нами огромные входные двери. Матфани гордо прошествовал в них под руку с Дервиной. Я последовал за ним и тотчас замер на месте.

Увидев то, что Матфани назвал «небольшой проблемой», я невольно воздал ему должное за его хладнокровие.

– Что это, черт подери? – спросил я.

– Уверен, такого вы не ожидали, – сказал Матфани.

Я присвистнул:

– Кроме шуток!

Внутренний двор замка ничем не отличался от тысячи ему подобных замкнутых пространств внутри замков и цитаделей во всех измерениях, за исключением его нынешней плотности населения. По моим прикидкам, сюда набилась добрая четверть всех болотных лисиц Фокс-Свомпбурга. Увидев Матфани, они подняли над головами плакаты с протестами и принялись потрясать кулаками. Плакаты были накорябаны кое-как, вкривь и вкось, но я смог прочесть большинство из них.

«Верни Гермалайю!» и «Мы хотим нашу принцессу назад!» требовало большинство плакатов, но на доброй трети было написано «Сохраним красоту Фокс-Свомпбурга!». Было еще несколько требований, но я понял суть. Протестующие взбежали вверх по лестнице и окружили нас плотным кольцом. Дервина съежилась.

– Назад! – взревел я. Окружившие меня лисицы на миг отпрянули, но затем продолжили напирать. Первого, кто дотронулся до меня, я схватил и швырнул в воздух. Он рухнул на шестерых или восьмерых своих товарищей. Я потянулся к следующему, но тот ловко увильнул от меня. Тогда я за шкирку схватил еще двоих и стукнул их лбами. Они упали. Лисы, напиравшие сзади, спотыкались об их тела и били друг друга своими плакатами.

Премьер-министр с миной, исполненной собственного достоинства, зашагал вниз по длинной лестнице, Дервина держала его под руку. К нему бросилась группа лисиц женского пола с плакатами.

– Верни нам принцессу! – кричали они.

Матфани поднял руку. Протестующие, как по команде, замерли на месте. Он опустил голову и посмотрел на них поверх очков. Затем опустил пальцы и дважды ими щелкнул. Активистки попятились, отступая в толпу. Он двинулся вперед. Толпа расступилась перед ним. Протестующие вновь подняли крик, однако не осмеливались подойти ближе чем на расстояние вытянутой руки. Матфани было достаточно одного взгляда, чтобы заставить их отступить. Будь у меня точно такой же взгляд, я был бы самым богатым торговцем на Базаре.

– Когда это началось? – крикнул я Матфани.

– Вскоре после того, как я увидел ее высочество в вашем офисе, сэр, – сказал он. – Но после того как начали появляться они, все стало гораздо хуже. – Он указал на обезумевшую лисицу, потрясавшую «Дневником принцессы». – Это происки вашего соперника? Неужели он пытается разрушить то, что осталось от нашей прекрасной страны?

– Я разберусь, – пообещал я. – А что делать с этими? – я ткнул большим пальцем в сторону контингента «Сохраним красоту Фокс-Свомпбурга».

– Сейчас увидите, сэр, – заверил меня Матфани.

* * *

И я увидел.

Из ворот замка, которые выходили на курорт и море, открывался вид на гряду гор, на которых Гик запечатлел свое имя.

– Это не предполагалось понимать буквально, – сказал я.

– Похоже, ваш друг неверно истолковал эту идею, – сказал Матфани.

Казалось, будто горы подверглись налету гигантских гиперактивных подростков-граффитистов. С одного конца гряды и до другого шестнадцать пиков переливались картинами таких огненно-ярких цветов, что даже на таком расстоянии у меня зарябило в глазах и заболела голова. Посередине самой высокой и заметной вершины попеременно вспыхивало и гасло оранжевым светом слово «Гик». Я разинул рот.

– Ой, – сказала Дервина. – Я думала, это такое тихое, красивое место.