Мифы о прошлом в современной медиасреде. Практики конструирования, механизмы воздействия, перспективы использования

Возможностями актуализации советского прошлого в медиасреде — от использования политической мифологии (имперский миф) до демонстрации примеров функционирования в медиасреде мифов различного — как негативного (распад СССР), так и позитивного (освоение космоса) — смыслового содержания была посвящена четвертая глава «Медиатизация мифов о советском прошлом: ренессанс и культурная травма». В частности, на примере современной России, нами была рассмотрена специфика политической мифологии, демонстрирующая практические проявления «конъюнктурного» («инструментального») уровня социальной мифологии. Такой «метауровень» политической мифологии как имперский миф характеризуется своим мифосимволизмом. Трансляция мифосимволики в медиасреде, с одной стороны, конкретизирует миф, с другой — открывает пространство для самых разнообразных — от позитивных до негативных — интерпретаций социально — политических событий. Особое значение для современной российской действительности имеет мифосимволика советского прошлого, а соответствующие нарративы способны обеспечивать необходимую модальность мифа, то есть степень его воздействия. Далее нами были исследованы особенности интерпретации событий, связанных с распадом СССР в современном российском медийном дискурсе. На основе контент — анализа наиболее значимых медийных проектов, посвященных распаду СССР, были выявлены основные медийные стратегии осмысления события и конструирования культурной травмы. Были выделены следующие классифицирующие категории: образ жертвы; образ врага; образы судьбы; образ «восстанавливающегося государства». Ностальгия по советскому прошлому в политической и культурной жизни современной России оказывается способом воспроизводства травматических структур памяти. Контент — анализ показал трансформацию нарратива от фактографического описания 1990 — х годов к описанию, насыщенному интерпретативным контекстом: часть проектов реализуют критическую стратегию интерпретации, другие демонстрируют травматическую интерпретацию событий распада СССР. Следующий шаг нами был сделан в параграфе, где также на основе контент — анализа нарративов российской медиасреды, представленной кинематографом и телевизионной публицистикой, были проанализированы особенности мифологизации образов И. В. Сталина в российской культурной памяти в 2000 — е гг. Было показано, что наиболее востребованными являются темы жизненного пути Сталина, его особого предназначения в русской истории, его борьбы с внутренними и внешними врагами, а также его смерти. «Сталинский миф» при этом рассматривается в контексте трансформации мифологии героического. В завершающем главу параграфе рассматривается функционирование в медиасреде одного из ключевых позитивных мифов, связанного с советским прошлым — мифа об освоении космоса. Делается вывод, что исторический миф освоения космоса формируется в уловиях дефицита массвого тиражирования научного знания, трансляции конспирологических мифов в Интернет — среде, конкуренции западных и отечественных медиатекстов. Продуктивность мифа об освоении космоса во многом определена качеством и спецификой советской и российской политики памяти.

И, наконец, в заключительной главе «Перспективы использования мифа» были проанализированы перспективы использования проектного потенциала мифа, связанного с утопиями и пространством медиаигр. Проектный потенциал социальной мифологии, рассматривается с двух сторон: через понимание мифологии как судьбы народа и общества и через политическую мифологию, отчетливо демонстрирующую конструктивно — деструктивную роль современной мифологии. Проектная функция социальной мифологии осмысляется через сравнение мифологии с утопией и идеологией. Отмечается, что как текущие политические мифы впитывают в себя все существующие к настоящему времени утопии, так и в утопиях отражаются значимые мифы соответствующей эпохи. Сегодняшнюю функцию социальной мифологии мы называем суггестивной, имея в виду, прежде всего, способность мифа в концентрированном виде содержать в себе все многообразие современных общественных проявлений. В современном информационном обществе, область распространения мифов только расширяется. В следующем параграфе на примере игры как своеобразного компонента мифа показаны возможности расширения пределов мифологизации, которые начинают определяться не столько социальной реальностью, сколько личным опытом взаимодействия с цифровой реальностью, с продуктами масс-медиа. А на примере регинального уровня показано, чем могут быть опасны попытки органов публичной власти осуществить констуирование социальной реальности, активно задействуя при этом пространство медиасферы.