Мифы об идеальном человеке. Каверзные моральные дилеммы для самопознания

Ладно, значит, важны только результаты. Но как мы оцениваем их? Если вы Оскар Шиндлер и обмениваете золотую нацистскую булавку, которая вам на самом деле безразлична, на двух человек, легко понять, что вы так преумножили счастье/удовольствие (спасли две жизни), чем боли/печали (у вас больше нет классной булавки). Но большинство решений не так однозначны. Если мы будем судить обо всех своих действиях на этом основании, нам понадобится калькулятор, который поможет определить, сколько «очков счастья» или «штрафных баллов печали» получает каждое действие. Бентам изобрел один из них. Он предложил семь шкал, которые нужно использовать для измерения удовольствия от всего, что мы делаем[79].

• Интенсивность (насколько сильно удовольствие)

• Продолжительность (как долго длится удовольствие)

• Уверенность (насколько вы уверены в том, что так и будет)

• Близость (как скоро вы его получите)

• Продуктивность (насколько оно «действенно», как много удовольствия вы получите)

• Чистота (как мало боли по сравнению с удовольствием создаст эта ситуация)

• Степень (скольким людям это выгодно)

Очевидны два момента. Во-первых, невозможно смотреть на этот список и не шутить о том, что утилитаризм подобен сексу. Ну, вы поняли, вперед. «Интенсивность», «как долго длится удовольствие», «сколько еще удовольствия вы получите» — если вы прочли этот раздел и не сразу пошутили о том, что Иеремия Бентам — самый похотливый философ в истории, вы гораздо лучше меня. Но, во-вторых, калькулятор с душком. Как в жизни применить эти шкалы к тому, что мы делаем? Как рассчитать «плодотворность» действия, когда вы одалживаете коллеге двадцать баксов, или «чистоту» ситуации, в которой вы съедаете жареную индюшачью ногу на ярмарке? Бентам даже предложил новые термины для наших показателей: «гедоны» для единиц удовольствия и «долоры» для единиц боли. Он хотел, чтобы мы рассуждали примерно так: «По моим подсчетам, покупка продуктов на местном фермерском рынке, а не в крупной сети супермаркетов создает 3,7 гедона и всего 1,6 долора, поэтому это хорошо». Вряд ли такое возможно. Но Бентам, чей скелет прикручен к стулу и выставлен на всеобщее обозрение в знаменитом университете, явно верил в свою систему и писал о ней очень убедительно. Он даже сочинил небольшой стишок, чтобы помочь нам ориентироваться (перевод вольный):

Для удовольствий, как и для страданий,

Характерно быть интенсивными, длительными,
полными и чистыми;
Но не жди таких удовольствий, если думаешь
только о личном.
Если же думаешь ты обо всех, пусть их будет больше.
И что бы вы ни думали, старайтесь причинить
как можно меньше боли[80].
Но если боль неотвратима, пусть пострадает как можно
меньше людей.

И знаете что? Несмотря на проблемы, которые мы уже отмечали при обсуждении принципа величайшего счастья, этот отвратительный эксперимент с таксидермией можно понять. Если бы вы ничего не знали о морали и делали только то, что написано в стишке Бентама, вы были бы порядочным человеком. Когда наши действия приводят к радости или боли, говорит он, эти ощущения можно определить по тому, насколько они интенсивны, продолжительны, верны, быстро проявляются, продуктивны и чисты. Если ваши действия приносят результаты только вам, ищите удовольствие и поступайте как хотите, но если они сказываются еще на ком-то, стремитесь распространять как можно больше радости вокруг[81]. Не причиняйте страдания, когда возможно, но если их не избежать, то сделайте всё, чтобы уменьшить боль, которую испытывают люди. Это не так уж плохо. Главное, что есть у Бентама и других утилитаристов, — первостепенная забота о других и вера в то, что счастье всех людей одинаково важно. Мое счастье ничем не отличается от счастья другого, что, по сути, исключает понятие элитарности. На утилитарном круизном судне нет кают первого класса для самых богатых пассажиров, все помещения одинакового размера, все едят в одном ресторане.

Итак… утилитаризм — ответ на наш вопрос?

Нет. Утилитаризм — не «ответ» (во многих случаях)