Мифы, предания и сказки Западной Полинезии

А сын Лааули получил при рождении особые титулы — ао и папа — титулы чести, как и обещал Малиэтоа Уиту-аланги, Малиэтоа Великий. Всего есть четыре титула, завещанные этим Малиэтоа потомству за то, что сын отдал ему свою жену. Вот откуда пошли высшие титулы вождей Самоа: они были завещаны Малиэтоа потомкам Лааули.

Примечание № 36. [57], конец XIX в., о-в Саваии, с самоанск.

О самоанских титулах и их исключительной роли в системе политической власти на старом Самоа см. Предисловие. Титулы ао, о которых идет речь в тексте, передавались по наследству, за них не надо было бороться, и это делало их менее дорогими и престижными, чем "королевские" (высшие) титулы папа (эти титулы ценились больше всего). Как правило, титулы ао принадлежали вождям менее значительных местностей (особенно существенно это было для о-ва Уполу, ср. здесь № 26) или более мелких территориальных единиц. Об ао см. также № 37.

37. Дети Тафа-ингата

Тафа-ингата был сыном Ата. В жены себе Тафа-ингата взял Сау-опуалаи. Детьми их были Велета-лола и Тали-ау-соло, Мата и Афа.

А дом, в котором они жили, был домом аиту [256]. И вот когда Сау-опуалаи разрешилась от бремени, муж сказал ей:

— Пойди в дом и посмотри, что лежит у того проема, который выходит на море.

Сау-опуалаи вернулась к Тафа-ингата — а он в это время нянчил ребенка — и говорит:

— Там только мата — резак и афа — плетеная веревка.

На это Тафа-ингата сказал:

— Так вот, имена наших детей будут Мата и Афа.

И добавил:

— Теперь настало время собрать здесь всех Тау-аиту [257].

Им он сказал такие слова:

— Послушайте все. Этот мальчик будет вашим вождем. Это ему следует приносить дары, ему должны вы доставлять тонкие циновки тонга [258]. А имя его отныне будет титулом ао [259].

Вот с той речи Тафа-ингата и установился в Фалеата титул матаафа [260]5.

Примечание № 37. [40], конец XIX в., о-в, Уполу, с самоанск.

38. Откуда пошло имя Матаафа

Благородный вождь Пипили [261] совершал путешествие по Мануа — было это в те времена, когда на Саваии еще не знали войны. Итак, он двигался в глубь острова по дороге. А на этой дороге лежало поваленное дерево — кокосовая пальма ниуафа [262].

Вождь нагнулся, сорвал кокос, очистил его и принялся жевать мякоть, а потом сказал:

— Имя мое теперь будет Матаафа, Разглядевший Кокос Ниуафа, ведь я с первого взгляда понял, что кокосы на этом дереве очень хороши.

А в скором времени на Саваии началась война. Шла она в глубине острова, у самых гор, в местности Леалателе. Фааули и Ума воевали там. Докатилась битва и до земель Пипили, до его укреплений. Пипили сказал этим двоим — Фааули и Ума:

— Останьтесь со мной, будете охранять меня, иначе придут сюда чужие воины и убьют меня.

И юноши остались охранять Пипили.

Вот наконец окончились сражения, и сказал Пипили:

— Благодарю вас за вашу службу. За все, что вы сделали, я награждаю вас своим титулом ао [263]. Отправляйтесь теперь жить на Уполу, это — моя благодарность вам, ведь без вас мне не удалось бы остаться в живых в этой войне.

И юноши-воины, облеченные титулом матаафа [264], отправились на Уполу, в местность Фалеата.

Примечание № 38. [40], конец XIX в., о-в Уполу, с самоанск.

39. Как был положен конец человеческим жертвам

Вот одна история из жизни Малиэтоа. Речь пойдет о вожде Малиэтоа Уила-ма-туту Жестоком, который питался человечьим мясом. Людей для ежедневных трапез вождя присылали из всех краев Самоа. Несчастных, которых отправляли к нему, принято было называть "ежедневным подношением вождю".

Жил этот вождь в местности, что между Афенга и Малиэ. Его земля называлась Туаланги [265] и располагалась в некотором отдалении от главной дороги. Каждый день вождь съедал двух человек; ежедневно служившие ему знатные придворные сидели у порога его дома в ожидании новых жертв. И каждый день два человека из какой-нибудь самоанской деревни приходили туда. Когда они всходили на порог дома вождя, советники вождя или другие члены его свиты приветствовали их и говорили:

— Благодарим вас.

Потом этих несчастных посылали к юношам-прислужникам, которые убивали пришедших и запекали в земляной печи.

У них там был особый камень, длинный и совершенно гладкий. Жертву сажали на этот камень и убивали. После этого можно было готовить кушанье для вождя. Убитому привязывали руки к телу, скрещивали ноги и вот в такой позе сажали его в печь, что была в кухонном доме. Казалось, что сидит живой человек. Его запекали в земляной печи, затем несли в дом вождя, а там разрезали на части. Вождю всегда полагалась лучшая часть — та, что у основания шеи, загривок. Остальное делили между собой знатные люди из свиты вождя, его советники и ораторы, его слуги, все их родственники. Никто не знает наверняка, ели ли на этих трапезах внутренности, подобно тому как едят внутренности свиньи. Но доподлинно известно, что сердце жертвы съедал сам вождь [266].