Мифы. Великолепный МИФ [сборник Литрес]

Лицо Малыша окаменело.

Я надеялся, что кто-то скажет что-то еще и сменит тему, но в комнате царила гробовая тишина.

Внезапно мой противник откинул голову назад и от души рассмеялся.

– Мне это нравится! – заявил он. – Знаешь, никто еще не дерзал заявить мне, что мои шутки полный отстой. Я начинаю понимать, как у тебя хватило смелости принять мой маленький вызов.

Комната ожила, все одновременно заговорили или засмеялись. У меня было такое ощущение, будто я только что прошел некий ритуал инициации. На меня нахлынула волна облегчения… но с оттенком чего-то еще. Я поймал себя на том, что Малыш мне нравится. Молод он или стар, но он определенно не был тем страшилой, которого я ожидал увидеть.

– Спасибо, Малыш, – тихо сказал я, воспользовавшись царившим в зале шумом. – Скажу честно, я ценю тех, кто умеет посмеяться над собой. Я и сам постоянно вынужден это делать.

– Что правда, то правда, – пробормотал он в ответ, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто больше не подслушивает. – Слава, она такая штука, даже не заметишь, как она вскружит тебе голову. Кстати, не желаешь выпить, прежде чем мы начнем?

– Я не настолько уверен в себе, – засмеялся я. – Сидя за карточным столом, я хочу иметь ясную голову.

– Как скажешь, – пожал он плечами.

Прежде чем я успел вымолвить хоть слово, он повернулся к толпе и снова повысил голос.

– Нельзя ли потише? – рявкнул он. – Мы готовы сразиться здесь в карты!

Как по волшебству, гомон голосов мгновенно прекратился, и все взгляды вновь обратились на нас двоих.

Я поймал себя на том, что, наверное, зря не согласился слегка выпить для храбрости.

Глава 18

Брось судьбу свою ветрам.

Л. Бернстайн

Стол уже ждал нас. Перед ним стояло всего два стула, и напротив каждого были аккуратно сложены стопки фишек.

Внезапно меня охватила паника. Я понял, что не знаю, какой стул «смотрит» на юг, но Ааз пришел мне на помощь. Выскочив из толпы, он выдвинул один стул и придержал его, чтобы я мог сесть. Для посторонних это выглядело как вежливый жест, но мои друзья знали: я подошел опасно близко к изменению правил, которые с таким трудом старался запомнить.

– Карты! – потребовал Малыш, протягивая одну руку и садясь в кресло лицом ко мне.

В его руке тут же материализовалась новая колода. Он осмотрел ее, как бокал доброго вина: поднес к свету, чтобы проверить, что упаковка цела, и даже понюхал печать, дабы убедиться, что заводской клей тот же.

Удовлетворившись осмотром, он предложил колоду мне. Я улыбнулся и развел руками, показывая, что удовлетворен. Я хочу сказать, черт возьми! Уж если он не нашел никаких подвохов, я был уверен, что тем более не смог бы их обнаружить.

Однако этот жест, похоже, впечатлил его, и, прежде чем вскрыть колоду, он слегка поклонился мне.

Как только колода была распечатана, его пухлые пальцы, казалось, начали жить собственной жизнью. Быстрыми движениями они вытащили джокеров и отбросили их в сторону, а затем начали снимать карты с колоды по две: одну сверху и одну снизу.

Наблюдая за процессом, я начал понимать, почему его рукопожатие было таким мягким. Его казавшиеся неуклюжими пальцы, соприкоснувшись с картами, словно по волшебству преисполнились изящества и чувствительности. О нет, это не руки трудяги или кулачного бойца. Они существовали ради одной цели: управлять карточной колодой.

К этому моменту колода уже была грубо перемешана. Малыш сгреб ее в стопку, разровнял и несколько раз быстро перетасовал. Его движения были настолько точны, что, когда он закончил, колоду не нужно было выравнивать… он просто положил ее в центр стола.

– Ну что, сдаем? – спросил он.

Я повторил свой предыдущий жест.

– Прошу.

Даже это, похоже, произвело впечатление на Малыша… и на толпу. По комнате пробежал шепоток – народ обсуждал плюсы и минусы моего хода. Дело в том, что, увидев, как Малыш обращается с колодой, мне было неловко демонстрировать отсутствие у меня соответствующих навыков.

Он потянулся к колоде, и карты снова ожили. С гипнотическим ритмом он начал тасовать колоду и перебирать карты, все это время глядя на меня немигающими глазами. Я знал, что он играет на моих нервах, но был бессилен что-то с этим поделать.

– Пусть начальная ставка будет, скажем, в тысячу?

– Скажем, пять тысяч, – ответил я.

Ритм сбился. Поняв, что допустил оплошность, Малыш поспешил ее прикрыть. Отложив на мгновение карты в сторону, он потянулся за своими фишками.

– Пять тысяч, – сказал он, бросая пригоршню в центр стола. – И… моя коронная фишка.

Маленькая белая мятная пастилка последовала за фишками в банк.

Я отсчитывал свои фишки, когда мне в голову пришла одна мысль.

– Сколько она стоит? – сказал я, указывая на пастилку.

Мой вопрос на миг сбил с толку моего противника.

– Что? Мята? Медяк упаковка. Но тебе не обязательно…

Прежде чем он договорил, я добавил к своим фишкам горсточку мелких монет, подтолкнул их в центр стола, схватил его пастилку и сунул ее в рот.