Читаем Миг единый полностью

Подступили слезы, он повернул голову к стене, чтоб не увидела медицинская сестра, сидевшая в кресле с книгой, некрасивая женщина с угловатыми плечами, и заплакал; слезы эти были по-своему сладки, — так бывает только в детстве, когда пройдет обида, а плача не сдержать, и он не только горек, есть в нем и свой, успокаивающий душу свет…


Дом, в котором жили Кочневы, стоял на склоне большого холма, и квартира выходила частью окон на главную улицу города, наново построенную за последние годы. По ту сторону ее начинались кварталы домов, принадлежавших заводу, они спускались вниз, почти к самой реке, — белые башни, длинные, вытянутые здания с красными и синими панелями и несколько домов из розового кирпича; возле домов были большие, скорее похожие на скверы, дворы, густо усаженные деревьями, на ветвях которых покоился рыхлый снег, и такой же, серый и рыхлый, он лежал на газонах, а над домами тускло светилось небо. Катя стояла у окна, по привычке зябко потирая руки, и изредка дула в них, ей нужно было сейчас побыть одной, привести в порядок мысли, и, чтобы отъединиться от всех, она забралась в Танюшину комнату, девочка играла в своем углу.

Катя смотрела на заводские дома: в этих домах живут рабочие и инженеры завода, их много, очень много, и всего через улицу лежит в постели их директор, лежит тяжко больной, и неизвестно еще, чем это кончится, но в тех домах никто, наверное, и не тревожится о нем, скорее всего, мало кто и знает о его болезни, а те, кто знает, вряд ли испытывают особое беспокойство, — вот же все вокруг этих домов буднично, как было вчера, и позавчера, и будет завтра: играют дети, спешат из магазинов люди с сумками, судачат возле подъездов, подъезжают и уезжают машины. И если завтра Александра Петровича не станет, то об этом поговорят недолго да и забудут, а если и вспомнят, то при мимолетном случае, а на заводе будет другой директор, и от этой перемены вряд ли что перевернется в распорядке жизни и судьбах всех этих людей. «Только у меня все изменится, — думала Катя. — Даже очень все изменится…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Концессия
Концессия

Все творчество Павла Леонидовича Далецкого связано с Дальним Востоком, куда он попал еще в детстве. Наибольшей популярностью у читателей пользовался роман-эпопея "На сопках Маньчжурии", посвященный Русско-японской войне.Однако не меньший интерес представляет роман "Концессия" о захватывающих, почти детективных событиях конца 1920-х - начала 1930-х годов на Камчатке. Молодая советская власть объявила народным достоянием природные богатства этого края, до того безнаказанно расхищаемые японскими промышленниками и рыболовными фирмами. Чтобы люди охотно ехали в необжитые земли и не испытывали нужды, было создано Акционерное камчатское общество, взявшее на себя нелегкую обязанность - соблюдать законность и порядок на гигантской территории и не допустить ее разорения. Но враги советской власти и иностранные конкуренты не собирались сдаваться без боя...

Александр Павлович Быченин , Павел Леонидович Далецкий

Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература