Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 10. Часть 15. Новый век

А.Н. начал с того, что обещал привести в ДА Счетную палату, все проверить, отыскать резервы для повышения зарплаты и т. д. Подчеркнул, что в проверке ничего плохого нет. И в посольстве России в Японии это делалось, и в МГИМО, и только на пользу. Далее покритиковал науку: справки некоторые хорошие, но есть и никуда не годные, отзывы поступают положительные, но, мол, «мы знаем, как они пишутся». Несмотря на такую речь, его легко избрали: + 114, – 9, воздержались 2.

На следующий день в ИАМПе обменивались мнениями. Многих удивило, что А.Н. негативно оценил фактически всю работу Ю.Е. Фокина. Коллеги высказывали предположение, что кто-то Панова «накачал» идеями. Видимо, мол, Лаптев, его дружки в аппарате МИДа.

После выборов мой заместитель К.Н. Кулматов стал нашептывать, что он договорился о продлении полномочий Ю.Е. Фокина до 1 сентября 2006 года (когда тому исполнялось 70 лет). Однако 26 июня на ректорате Ю.Е. Фокин сообщил, что его полномочия истекают 29 июня.

28 июня на Ученом совете было внесено предложение о принятии положения о почетном профессоре ДА. Лаптев выступил против. Но все, кроме него, проголосовали «за». Я выдвинул кандидатуру Ю.Е. Фокина. Рассказал биографию, добавил хорошие (и заслуженные) слова от себя. Лаптев резко возразил: давать, мол, надо настоящим профессорам, а не каким-то там администраторам. Выступление вызвало контрреакцию. Все, хоть и сдержанно, но возмущались. В кулуарах люди предложили мне поставить вопрос о несоответствии Лаптева занимаемой должности. Я отклонил предложение до прихода нового ректора.

Ну а теперь, как обычно, в заключение главы привожу дневниковые записи о нашей работе в Дипакадемии за период 2001 год – июнь 2006 года[3]. При этом сюжеты, уже освещенные выше, из записей в основном исключены.

13 января 2001 года

11 января позвонил А. Мешков (директор Департамента внешнеполитического планирования), сообщил, что министр объявил мне благодарность и выписал премию за участие в написании в/п концепции. Приятно, что все-таки не забыли.

31 августа 2001 года

Издатель В. Лякишев наконец привез 100 экз. «переделанной» книги. Подъехал к нему с Остоженки. Стал раскрывать книги одну за другой – листья сыплются. Он при мне изобразил негодование в отношении типографии, позвонил туда, устроил разгром замдиректора, потребовал назад деньги; мне же сказал, что книгу отдает в переделку в другую типографию, что она будет сшита и т. п. Утверждал, что заплатил за книгу уже 3 тыс. $ (т. е. приплатил 1 тыс. своих). «За что? – спросил я его изумленный, – за 100 книг? Это что же, по 10 и больше долларов за экземпляр такого дерьма?»

Ушел в отчаянии – дело в том, что Петерсон переделал контракт на 31.08.01 г. Мы должны представить книги к этой дате. Теперь же доставка будет в лучшем случае через месяц, а то и два. Если вообще Лякишев книгу сделает.

Как только добью эту злополучную книгу – надо гнать Лякишева. А ведь у него еще наш трехтомник! Два месяца издевался надо мной. Два месяца звонил ему, ездил к нему, вел переговоры, перебирал книги, выслушивал лживые обещания. А до этого сколько потратил нервов и времени!

Один сравнительно простой проект измотал все нервы, довел до полного отчаяния и бессилия, апатии и депрессии. При этом я в июле/августе не заработал ни одной копейки!!!

12 октября 2001 года