Миг удачи

— О, только немного… — попросила Холли, нехотя подавая ему тарелку. — Я сегодня поздно завтракала.

Она натянуто улыбнулась, когда он поставил перед ней тарелку, наполненную до краев чем-то непонятным. Холли с недоумением разглядывала это чудо кулинарного искусства и чем дольше она на него смотрела, тем больше казалась ей тарелка.

Ник улыбнулся, а потом повернулся к прабабушке и подмигнул ей.

— Ба, Холли, наверное, интересно, как называется это блюдо. Я думаю, она раньше его не пробовала.

Флора хитро взглянула на Холли.

— Разве твоя мама никогда не готовила гуляш по-южному?

Холли чувствовала, что краснеет.

— Нет. Мама родом из Индианы, — ответила она.

— Ну, наверное, этим все и объясняется. — Флора помолчала и продолжила: — Давно, во времена «великой депрессии»[7], мы часто готовили ему из ничего. У нас тогда не было мяса, как здесь, — она указала на тарелку Холли. — Обычно мы просто тушили вместе все те немногие овощи, которые нам удавалось раздобыть. Поэтому я и называю это блюдо «гуляш по-южному времен депрессии».

— Очень интересно, — ответила Холли и осторожно попробовала кусочек. К ее великому изумлению, вкус был просто восхитительным. Распробовав, Холли удивленно посмотрела на Ника.

Тот с явным интересом, посмеиваясь, наблюдал за ней. Ага, значит он ее просто разыгрывал! Он прекрасно знал, что готовится настоящий деликатес. Холли почти разозлилась.

Она ела с удовольствием и сердито поглядывала на Ника. Когда было покончено и с шоколадным тортом, Ник поднялся из-за стола и ласково произнес:

— Все было очень вкусно, Ба.

— О да! — горячо подхватила Холли. — Точнее сказать, восхитительно!

— Если готовишь уже восемьдесят пять лет, вряд ли приготовишь плохо, — Флора приняла похвалы со скромным достоинством.

Тут она взглянула на свои часы, потом на часы на стене и мигом выскочила из-за стола.

— Если вас это не затруднит, соберите, пожалуйста, тарелки. Сейчас начинается фильм!

Она скинула фартук и поспешила в другую комнату.

Ник расхохотался.

— «Даллас», — коротко пояснил он и вдруг серьезно сказал: — Придется мыть посуду. Ты ведь не возражаешь, правда?

— Конечно, нет, — с готовностью ответила Холли. — Наоборот.

Хорошо, что Холли не зашла на кухню до обеда: иначе бы вряд ли она рискнула хоть что-нибудь даже попробовать — такой там был беспорядок. Кругом возвышались горы грязной посуды. Кастрюли, сковородки, ковшики — казалось, абсолютно все было задействовано для приготовления обеда.

Прошло больше часа, прежде чем они очистили все кастрюльки и сковородки и Ник включил посудомоечную машину.

— Ну, все, — он с удовольствием потянулся, — дело сделано.

Холли в изнеможении оперлась о раковину, вытирая руки кухонным полотенцем в горошек, и устало посмотрела на Ника.

— И всего-то десять минут одиннадцатого.

Он ласково глядел на нее, потом подошел и, мягко отобрав полотенце, положил его на край раковины. Глаза Ника серьезно и то же время чарующе смотрели на нее.

— Спасибо тебе, — многозначительно прошептал он, — один я бы никогда не справился… — И его руки нежно легли ей на плечи.

Холли подняла на него сияющие глаза. Никогда еще она не испытывала к нему такого влечения, никогда еще он не казался ей таким красивым и сильным. Его великолепное тело, от которого можно сойти с ума, такое близкое сейчас, вдруг вызвало в ней воспоминание о Фредди Лоуренсе. Но прежде чем Холли успела заговорить о мальчике, Ник наклонился и поцеловал ее, застав врасплох и прерывая ход ее мыслей, просто сметая все мысли. У Холли перехватило дыхание.

Одного прикосновения Ника оказалось достаточно, чтобы внезапное бешеное желание обожгло ее всю, и она опять осознала, как уязвима перед ним, как слаба. Холли попыталась вспомнить какую-то ерунду о самоконтроле, что-то из курса психологии по поводу управления собственными эмоциями, но было слишком поздно.

Поцелуй становился все неистовее, и ее руки сами собой обвились вокруг его шеи, а Ник прижал ее к себе — прижал так, как умел только он — крепко и ласково. И все же… и все же она оттолкнула его. Нет. Так не пойдет. Одно дело целоваться с ним в машине, а совсем другое — здесь, в его доме, когда он так близко, когда его потрясающее тело вплотную прижалось к ней. Это было уж слишком.

— Что ты делаешь, Холли? — почти прохрипел он.

Еще больше отшатнувшись, она пробормотала:

— Мне надо ехать домой.

— Это будет очень невежливо. Разве ты не знаешь, что пообедать и сразу убежать — просто некрасиво? — Он легонько коснулся ее щеки. — Я всегда гуляю после обеда. Не составишь ли мне компанию?

Его слова эхом звучали у нее в ушах. Все еще ошеломленная, она понимала, что было бы нелепо думать, будто они станут только гулять и ничего больше. Она еще чувствовала вкус его губ… сильное, мускулистое его тело гипнотизировало ее.

— Мне надо поговорить с тобой, Холли. В моих ближайших планах произошли кое-какие изменения.

Она кивнула, нервно кусая нижнюю губу. Потом ответила:

— Хорошо, Николас.

Склон холма был залит ярким лунным светом. Держась за руки, Ник и Холли спустились с заднего крыльца и пошли по дорожке к бассейну.