Мигранты. Писарчуки

– Одна половина ходит с утра по магазинам, закупает продукты впрок, естественно – за счёт офисной кассы; примерно половина второй половины делает вид, что работает – перебирают бумажки, перекладывая их с места на место, курят на крылечке в умных разговорах о нормативных базах министерств и ведомств и так далее, а остальные готовят обед, благо кухня в офисе есть, а в ней плита и два большущих холодильника. Ну и кастрюль-сковородок понатащили из деревни как будто бы в преддверии мировой войны или глобального планетарного голода. Надо отдать им должное – готовят вкусно. Сало-грибочки солят, помидоры-огурчики маринуют, варенья варят отменно. Но щами да рассольниками всякими провоняли офис насквозь, да ты сам, наверное, в первый же день обратил на это внимание… никакие кондиционеры не спасают. И переговорную комнату в сущую обжорку превратили, хоть посетителей туда не води.

– А если поменять офис, чтобы кухни и никаких условий вообще для стряпни не было?

– Выкорчевать этот партизанский отряд отсюда трудно, пытался уже… да и не это самое накладное – многие предприятия организовывают бесплатные обеды для своих работников, и от этого только плюс. Ты знаешь, в чём главное отличие между местным кадром и приезжим?

– Ну, один местный, а другой – приезжий.

– А без шуток? У тебя ведь у самого в коллективе приезжих больше половины?

– Процентов восемьдесят, а то и все девяносто…

– Вот-вот! Скоро ты сам столкнёшься с этой разницей. Приезжий отличается от местного в первую очередь тем, что нуждается в жилье – покупном или арендуемом, и собственную жилплощадь приобретает сразу по приезду сюда из своей местности, в лучшем случае один из ста, если не из тысячи. А остальные… смекаешь?

– Кажется, да.

– Остальным необходимо жильё элементарно снимать, что в той же вашей Москве – удовольствие не из дешёвых. А что это означает? А то и означает, что львиную долю своей зарплаты, если не всю её, твои подчинённые, как и гапошины родственники, логически должны тратить на съём квартиры или комнаты. А на какие тити-мити ещё и питаться, одеваться и вообще жить, семью, детей содержать, у кого они с собой? А если дома остались – отсылать им что-то, ведь из материально обеспеченных семейств на заработки в столицы не мотаются… Как ты думаешь?

– Это их, наверное, проблемы… никто никого силком сюда не тащил.

– Ох, Петрович! Формально ты прав, конечно, но они, приезжие, так не думают. И свои материальные проблемы, в случае чего, решать придут прежде всего к тебе. Гапоша для себя решил этот вопрос просто – наглым образом оплачивает из кассы всей своей родне безвозмездно съёмное жильё, зная, что выгнать его за это я не могу, ты уже знаешь, по какой причине… А те и в ус не дуют: мало того, что зарплату фактически ни за что получают – всего лишь за создание видимости торгово-офисной деятельности, а ещё и такой своеобразный социальный пакет… Зачем им, после такой сладкой жизни, их деревня? Тебе – сложнее. Воровать из кассы редакции ты не станешь, легально помогать подчинённым сверх зарплаты не имеешь законных оснований, да и возможностей – не так уж велика наличность в твоей кассе. Значит – в отдельных случаях, чтобы удержать особо ценных работников, или просто пожалев кого-то, будешь давать свои деньги, отрывая от семьи и собственного желудка…

– Да-а, спорить тут, Михалыч, трудно. Тот грабёж кассы, который наладил у тебя Гапоненко, в моём случае неприемлем в корне. Тогда, что же, приезжих совсем не брать? Ведь по работоспособности и целеустремлённости в достижении результата они дадут фору большинству благополучных в бытовом плане москвичей. Сами жизненные обстоятельства заставляют их выкладываться по полной… А сколько подлинных талантов среди них сходит постепенно на нет и, в конечном итоге, пропадает для человечества на примитивной чёрной работе из-за сложностей в трудоустройстве по профессии!

– Давай, Петрович, о себе маленьких подумаем, а о глобальном

человечестве пусть пекутся правительства и международные гуманитарные организации. Не хочу я, чтобы у тебя тоже завёлся какой-нибудь Гапоша с прожорливой роднёй, ведь тебе разориться легче, чем мне. В общем, меньше приезжих – целее будем. Ты меня понимаешь?

– Понимать-то понимаю… – Артамонов между делом пытался хотя бы примерно прикинуть в уме, кто же жаднее объедает г-на Мормышкина и является более опустошительным для его казны – все вместе взятые приезжие могилёвцы Гапоненки-Дармостуковы, или же одна-единственная «охотница» Диана? Сдаётся, по продуктивности грабежа своего благодетеля «колхоз» вряд ли способен всерьёз тягаться с «богиней охоты». – Но, всё же, Михал Михалыч, давай попробуем полояльнее к…

– Лояльность нужна в постели с женой, да и то если она не мигрантка. А их я бы давил как вшей, всех без разбора.

– Миша, а ведь мы-то с тобой тоже провинциалы. Ты из Нижнего наведываешься в столицу по делам, я всего около года как прописался в ней, помотавшись по случайным заработкам и помыкавшись по съёмным углам…

– Как, и ты тоже?! Ну, ты, Петрович, даёшь!