Мигранты. Писарчуки

– Без твоей интеллигентской деликатности этот вопрос звучал бы: «А ты что, всех их перепробовала-перещупала?» Тьфу! И ещё раз тьфу! Да ну их… Короче, слушай… Кое-кто из моих реальных ухажёров-воздыхателей служит, не чета тебе, гастарбайтеру залётному – в настоящих силовых ведомствах, то есть в спецслужбах. И любую оперативную информацию о любом незасекреченном гражданине нашей необъятной страны добыть мне, вследствие этого, как понимаешь, что в туалет, извини, сходить.

– Серьёзная ты девушка…

– А то! Слушай, значит, дальше. Ну, что ты есть приезжий провинциал, сумевший благодаря своей личной незаурядности и неплохим мозгам недурно зацепиться в столице, я и без силовиков знаю – все твои анкетные данные ещё с той нашей работы помню. А вот высокочтимый тобою меценат-газетолюб Мормышкин знаешь, кто на самом деле?

– Удачливый бизнесмен, миллионер, глава единственного в своём роде межрегионального нормативного центра. И – неплохой при этом человек, компанейский парень. Не жадный, кстати, что является раритетной редкостью среди богатых.

– Ну-ну… а если я тебе скажу, что Михал Михалыч – полное фуфло, самая обыкновенная шестёрка у крупных бандитов?

– Так уж и обыкновенная?

– Весь его шик-блеск на самом деле гроша ломаного не стоит. Понимаешь, есть люди богатые, то есть имеющие прочный, устойчивый легитимный капитал, который работает на них из поколения в поколение и законно переходит по наследству, что является распространённым явлением в цивилизованных, как правило, странах. И выпендриваться, рисоваться таким людям совсем ни к чему – живут, как им удобно и комфортно, поскольку все вокруг и так знают, что они из себя представляют. А есть… как у нас, в России – люди, заимевшие вдруг много денег происхождения чаще всего неизвестного. И, в отличие от истинно богатых, бесятся такие людишки, кто во что горазд – шикуют сверх всяких разумных пределов, чудят, швыряют демонстративно, особенно на отдыхе где-нибудь за границей, подальше от всевидящего ока отечественных фискальных органов и спецслужб, деньгами этими шальными направо и налево, как перед концом света. Любой из таких людей в любой момент может быть разоблачён с разными вытекающими… Миша твой – из последних, с деньгами именно шальными, не системными, хотя система кое-какая в его делишках и просматривается… по объективной оценке не капиталист, а жалкий примитивный нувориш.

– И какое это имеет отношение к нам с тобой?

– Не к нам, а к тебе, Артамонов. Ты по своей наивности готов служить верой и правдой человеку, по сути заведующему заурядной прачечной, то есть конторой по отмывке криминальных денег, и денег больших, тебе даже во сне не снилось, каких.

– Хм-м…

– Вот тебе и «хм-м»… Скажу больше: банду эту криминальную, что через Мормышкина грязные деньги отстирывает, а вместе с ней и самого Мишу давно уже «ведут» оперативники, и не торопятся брать их всех пока, только чтобы отловить более серьёзную рыбу. А может, не отловить даже, а отследить по настоящему крупные нелегальные денежные потоки, их пути из России за рубеж. В любом случае, печальный конец тут, увы тебе, Артамонов, неизбежен как сегодняшний заход солнышка, а завтрашний восход…

– Какие страсти ты, Луиза Аркадьевна, рассказываешь, аж прямо мороз по коже. Но что-то не похож, ей-бо, не похож Мормышкин на прирождённого бандита. Душа-человек…

– Душа… когда выпьет. А заметил, как он пьёт? Так жрут водку, будто перед смертью, обычно в стрессовой ситуации, и у него, похоже, стресс перманентный. Рос Миша в бедной, пьющей семье и с детства горячо мечтал выбиться в солидные люди. Да как-то не удавалось. Образования приличного не получил, отслужив армию где-то в стройбате нормировщиком, работал скромным чертёжником в мелкой проектной мастерской. Но внешне парень он видный, заметный, и как-то приглянулся некой персоне, связанной с крупным криминалом. Пригласили его на беседу, результатом которой явилось определённое предложение. И вот он – глава отмывочной конторы под её сегодняшней вывеской. Дело денежное, но опасное, да и зависим он от любой прихоти той персоны, которая его заприметила. В любую минуту лафа может закончиться скоропостижно, так же молниеносно, как и началась. Отсюда и нервоз-психоз…

– А можешь поподробнее, в чём и как лафа?

– Да ты сам давно заметил, поди, что в вашем чумном до идиотизма, провонявшем квашеной капустой офисе продаж товарооборот – насквозь липовый. Подсчитай как-нибудь, сколько в течение рабочего дня фактически распродаётся мало кому нужных брошюрок с нормативами, а вечерочком выясни, на какую сумму закрыта касса. И всё станет ясно. Наличные деньги привозятся чемоданами, проводятся по кассе как розничная выручка и сдаются через инкассацию в банк. Потом перечисляются куда надо всяческим будто бы партнёрам по бизнесу уже как законные платежи…

– А откуда могут быть целые чемоданы денег? Сказка прямо…