Михаил Ефремов. Последняя роль

«Конечно, грань очень тонка. Не в принципе – принципиальное отличие ровного пацана от мудака есть отличие фундаментальное и глобальное – а вот сама грань момента. Все водилы любят быструю езду, не только русские. Почти все водилы хотя бы раз в жизни садятся за руль в состоянии измененного сознания. Тем более, если водила рокенролльного склада, тут вообще туши свет и каждая пятая, наверное, американская – где дорог и машин поболе прочего – рок-звезда разбилась в аварии (каждая третья – передоз, гг). Владимир Семёнович, например, гонял как черт и в авариях был раз десять. Собственно говоря, он трезвым или не угашенным вообще, похоже, катался редко. Практически все свои машины (шесть или семь) он разбил в авариях, в трех из которых – заметим, в полупустой в семидесятые годы Москве – он въехал в общественный транспорт, не пропустив никого: раз в трамвай, другой – в автобус и третий – в троллейбус. Эта третья (1 января 1980) была самой скотской, строго говоря: в машине вместе с пьяным Высоцким также находился его друг актер Всеволод Абдулов – который за три года до того сам попал в жестокую аварию, и после этих двух происшествий так и не смог полностью восстановиться до самой смерти. А помимо Абдулова в машине были еще и две девушки, но Высоцкий – зимой, по обледеневшей дороге, на лысой резине гонит под 200 км, ну и вот. Охрененное, конечно, чувство ответственности. За год до того герой Высоцкого произносит в знаменитом фильме знаменитую фразу: “Ты не сознание, ты совесть потерял”. Впрочем, Высоцкому оставалось жить 9 месяцев и ментально он тогда уже был порушен довольно-таки в хлам, что, конечно, не оправдывает».

Не промолчали и друзья

Потребитель печатного слова предпочитает эксплицитно проговоренную авторскую позицию. Причем желательно, чтобы она совпадала с читательской. Тогда автора любят. Если она противоположна, но яростно прописана, сочинившего уважают. Фрустрация начинается там, где намечается предательский полет над схваткой: социум не толерантен к нейтралитету. Это трактуется как малодушие.

«Вы – сексменьшинство или сексбольшинство?»

«Я = сексуальное одиночество».

Очень актуально для каждого, имеющего голос в сакраментальной нашей «медийке» и не желающего при этом голос этот отдавать какой-нибудь из конфликтующих сторон. А других (в смысле – сторон) здесь не наблюдается. Причем речь об изоляции именно сексуальной тональности. Потому что пожелавшего воздержаться при голосовании как бы трахают. Причем со всех сторон. Напоминает все это метания а-ля доктор Живаго.

Я весьма амбивалентно отношусь к Диме Быкову, но не могу не признать, что текст, который он написал о своем соратнике Мише Ефремове, – блестящий образец журналистской работы, ему удалось выбрать верную интонацию, на мой взгляд.

Цитирую:

«Уже сейчас совершенно очевидно, хотя будет расследование и до решения суда никого убийцей называть не следует, – уже сейчас совершенно очевидно, что с Михаилом Ефремовым случилось худшее, что с ним вообще могло случиться. Ужасна судьба Сергея Захарова, жертвы этого инцидента. Если вдуматься – а это более-менее мое поколение, хотя эти люди меня постарше года на четыре, на пять, но, в общем, это именно судьба поколения, которое так перерезано оказалось 90-ми: люди, которых готовили для жизни в СССР, а жить им пришлось в совершенно других условиях. Ужасно, что Захаров – человек сильно за пятьдесят, с высшим техническим образованием – подрабатывал в Москве курьером и развозил заказы в жалком этом пикапчике, автомобильчике, который сложился от удара практически вдвое. Ужасна судьба его взрослых детей, судьба его жены гражданской (той, которая приходит на ток-шоу и там рассказывает о нем), – ужасная трагедия. И конечно, никаких не может быть попыток смягчить судьбу Ефремова, он и не примет сам таких попыток ее смягчить, потому что, насколько я понимаю, раздавлен он сам абсолютно, и раздавлены все, кто его любил и любит.

Я не буду отрекаться от своих друзей, хотя многим это бы доставило удовольствие. Тут один подонок – не буду называть его имени – уже написал:

“Дмитрий Быков расплывчато высказался, что произошла чудовищная трагедия”.