Михаил Юрьевич Лермонтов. Тайны и загадки военной службы русского офицера и поэта

Безусловно, это различие, хотя и не столь резкое каким оно представляется со стороны, иногда оказывалось роковым для офицеров, принадлежащих к разным полкам и имевшим разный социальный статус. Это подтверждает известная история с дуэлью поручика лейб-гвардии Семеновского полка К. П. Чернова и флигель-адъютанта В. Д. Новосильцева в сентябре 1825 года и закончившаяся смертью обоих. Причиной дуэли стал отказ Новосильцева под влиянием своей матери жениться на сестре Чернова – Екатерине, которой он предварительно дал это обещание [17]. Необходимо подчеркнуть, что поручик Чернов случайно оказался офицером гвардии, он был переведен в нее после нашумевшего «семеновского дела» 1820 года, закончившегося расформированием этого полка.

Поскольку секундантом у Чернова был его двоюродный брат и один из руководителей декабристов – поэт К. Ф. Рылеев, то этой дуэли было мгновенно придано политическое звучание. Друг Пушкина декабрист В. К. Кюхельбекер написал стихи «На смерть Чернова», в которых политическая составляющая этой дуэли выражена достаточно четко:

…Клянемся честью и Черновым!
Вражда и брань временщикам,
Царя трепещущим рабам,
Тиранам, нас угнесть готовым!..

Особенно, конечно, забавляет тирада Кюхельбекера «о тиранах нас угнесть готовым», как будто ее написал не дворянин, окончивший привилегированное учебное заведение – Царскосельский лицей, а самый последний забитый крепостной крестьянин.

Эта дуэль, отчетливо характеризующая противоречия между ценностными понятиями в ранее, казалось бы, единой среде дворянского служивого сословия, была не первой и не последней в России. Большой шум наделала в 1807 году аналогичная по причинам дуэль между полковником лейб-гвардии Преображенского полка Д. В. Арсеньевым и польским графом И. Хребтовичем. Арсеньев имел безупречную светскую репутацию, дружил с будущим генерал-фельдмаршалом и светлейшим князем М. С. Воронцовым, а также с сыном великого русского полководца генерал-адъютантом А. А. Суворовым и офицером лейб-гвардии Преображенского полка известным поэтом С. Н. Мариным. Как вспоминал декабрист князь С. Г. Волконский: «Арсеньев был уже давно влюблен и искал руки фрейлины…. девицы Ренни. Его желания были увенчаны успехом, и он был объявлен ее женихом… Эта помолвка получила полную гласность. Едва несколько дней по оной граф Хрептович, богатый помещик польский, влюбленный также в девицу Ренни, не принимая в уважение бывшую помолвку, себя предложил в соискатели руки этой молодой девушки. Мать ее, прельщенная богатством гр. Хрептовича, уговорила свою дочь отказать уже в данном с ее согласия обещании Арсеньеву отказать ему в своей руке и принять предложение Хрептовича».

На дуэли Арсеньев был убит, что не помешало графу Хребтовичу через некоторое время жениться на фрейлине Ренни.

Такого рода события не являлись редкостью не только в офицерской, но и в целом в дворянской среде.

Вместе с тем корпоративная солидарность и определенная независимость русского офицерства обеспечивалась еще и тем, что как в гвардии, так и в армии полк был не просто воинским подразделением, а своего рода «полковой семьей». В ней солдат и офицеров объединяли воинские традиции, подвиги предков-однополчан, мундиры, по которым всегда узнавали своих, главные святыни – знамена (или кавалерийские штандарты), литавры, иконы и другие реликвии, отношение к которым было «трепетным и высоким» [18]. Поэтому в «Заповедях товарищества», которые генерал-инспектор военно-учебных заведений великий князь Константин Константинович в 1913 году разослал от своего имени по всем кадетским корпусам и военным училищам, укреплению традиций войскового братства, войскового товарищества, основанных на доверии и готовности к самопожертвованию, было уделено первостепенное внимание.

По прибытии в полк новых офицеров им объяснялось, что, имея честь носить военный мундир, офицер всегда и везде должен помнить, что по его действиям составляется общественное мнение о достоинстве всего полка. То есть он должен заботиться не только о своей личной чести, но и о чести своей воинской части.

Очень многие солдаты и офицеры даже после ухода в отставку всегда помнили о своей военной службе. Для примера можно привести воспоминания одного из ветеранов лейб-гвардии Кексгольмского полка: «Двигаясь в походной колонне по улицам местечка… батальонный командир заметил почтенного старика, который при виде наших мундиров снял шапку и вытянулся. – Ты что, дед? – спросил батальонный командир. – Почему стоишь смирно? – А как же, – ответил старик, – ведь это же мой родной полк. В таком вот мундире я, батюшка мой, еще на туретчину ходил. Батальонный повернул коня и помчался к полковому командиру. Генерал приказал развернуть все 16 знамен, и мы торжественным маршем, под музыку, с развернутыми знаменами прошли перед ветераном…».