Михаил Коцюбинский

Эти сказки написал для нас отец. Потому они были еще милее нам, еще интереснее.

— Папочка, напиши нам еще сказку, — просит Юрко, — и отец рассказывает нам о «Правде и Кривде», о «Сне и Дремоте».

Питається сон дрімоту:
Де ми будем ночувати?..

Когда мы подросли, папа читал нам «Бабу Параску та бабу Палажку» Нечуя-Левицкого. Вместе с нами он хохотал до слез, мастерски имитируя визгливые голоса ссорящихся баб.

«Энеида» Ивана Котляровского была нашей любимой книгой.

Отец выбирал также для нас и отдельные стихи Т. Г. Шевченко, более понятные нам, детям, и мы старательно учили их наизусть. Самыми любимыми были: «Вишневый садик возле хаты» и отрывок из поэмы «Катерина»: «Как шел кобзарь к Киеву да сел отдохнуть».

Отец старался привить детям бережное отношение к книге. У каждого была своя полка на этажерке в столовой, и отец следил, чтобы книги у нас всегда были чистые. Он водил нас в типографию Черниговской губернской земской управы, помещавшуюся против городского сквера. Там нам показывали, как набирают и печатают книги. Рабочие типографии с большим уважением относились к отцу и в память этих посещений напечатали щам в подарок четыре одинаковые виньетки.

Родители всячески оберегали нас от религиозных настроений. Икон в наших комнатах не было. Попы на праздники не приходили к нам никогда.

Началось с того, что, как только отец с семьей поселился в Чернигове на Северянской, к нему, как к новому парафиянину, пришел священник Воскресенской церкви Адвокатов. Крыльцо парадной двери нашего дома было рядом с окном папиного кабинета. Поп стоял на крыльце и звонил, поглядывая через окно на склоненную голову отца, который писал что-то, сидя за столом. Отец взглянет на попа и снова пишет. Поп звонил, звонил, но дверь ему так и не открыли…

Несколько лет спустя у нас были крестины. В те времена без этого нельзя было обойтись: ребенка, не говоря уже о других осложнениях, просто не приняли бы в школу. И вот, когда в нашей семье родился еще один ребенок и нужно было его крестить, пригласили Адвокатова. Хотя мне было тогда только три с половиною года, появление в доме попа и купели было таким выдающимся событием, что оно врезалось мне в память.

Детей у нас обычно крестили тогда, когда им исполнялся год, а то и больше, не особенно спеша выполнить эту процедуру.

Крестины превращались в забавное развлечение, так было и на этот раз. Ребенок, сидя на руках тети Сони — сводной сестры Веры Иустиновны от первого брака ее отца, — принимал деятельное участие в этом обряде: дул на зажженные свечи, обрамлявшие купель, подпевал дьячку, и все присутствующие, как взрослые, так и дети, забавлялись от души, чем неимоверно разгневали попа.

Постов мы не соблюдали, а рождество, пасху праздновали по традиции, не придавая праздникам религиозного значения.

Когда мы научились грамоте, отец старался нас увлечь сочинением детских рассказов.

«Сладкая смерть» — это было первое произведение Юрка, в котором он описал смерть мухи, погибшей в банке с вареньем. Оксаночка писала грустные стихи, описывая тоску по родному краю. Родители устраивали литературно-вокальные детские утренники, на которых мы декламировали, играли и пели.

Вот отец на рояле подбирает одним пальцем мотив шуточной песенки «Задумала вражья баба да разбогатеть». Мы подхватываем. Детские голоса как звоночки.

Летом мы с отцом на веранде, бывало, толчем уголь, смешиваем его с серой, с бертолетовой солью. Делаем из бумаги трубки, наполняем этой смесью и закапываем трубку одним концом в землю. А когда опускается вечер, зажигаем самодельные бенгальские огни. Отец любил устраивать иллюминацию в саду. Развешивал на деревьях с помощью тети Лиди гирлянды цветных бумажных фонариков, зажигал свечки и долго гулял с детьми по аллеям этого сказочного сада.

Мне всегда казалось, что мы идем в какие-то неведомые призрачные края и что дорогу нам освещают разноцветные светляки.

В определенные часы вся наша семья собиралась в столовую к завтраку, обеду и вечернему чаю. За этим отец строго следил. Он считал, что это отдых среди трудового дня, что это праздник, когда вся семья в сборе. У каждого было свое место за столом. Отец сидел спиной к окну. Справа от него мама, Роман и Юра. Слева я, Оксана и тетя Лидя. А бабушкино место было на противоположном конце стола, против отца. По утрам все пили чай со свежими булками, бубликами и молоком. Отцу отдельно готовился легкий завтрак. Стол к обеду накрывали белой скатертью и хорошо сервировали. Летом обедали на веранде.

Отец любил польскую кухню, поэтому часто подавались струделя, мазурки и разные польские блюда. Любили и украинские лежни — пирожки из гречневой муки с творогом, коржи с маком, кныши, вареники, пампушки с чесноком. Позже, когда отец вернулся из Италии, он научил тетю Лидю готовить макароны по-итальянски — с томатным соусом. К мясным блюдам всегда подавались гарниры из цветной капусты, спаржи и прочих овощей, которые отец очень любил. У каждого прибора на столе лежала салфетка в кольце и подставочка для ножа и вилки.