Михаил Коцюбинский

Кружком этим руководил большевик Семен Урин. Знакомились с работами Карла Маркса, с речами Лассаля, Жореса, участвовали в диспутах, которые проводились на квартирах у А. Л. Шильмана, С. С. Соколовской, М. С. Муринсона, В. Н. Лапиной и у нас дома, а то и попросту за Десной, на лодках во время маевок, организованных социал-демократической организацией.

Летом Юрко вместе с остальными учащимися работал в земстве по сельскохозяйственной переписи. Обычно группа молодежи приезжала или приходила пешком в села. Ночевали в сельской школе, а днем занимались переписью семенных фондов, инвентаря, скота и крупорушек и вели пропагандистскую работу: читали крестьянам газеты, проводили беседы. Юрко отвечал за эту работу в селах Сеножатском, Ладинке, Золотинке, Серединке.

В январе 1913 года, еще при жизни отца, шестнадцатилетний гимназист Юрий Коцюбинский стал членом партии большевиков. Готовясь вступить в партию, старательно штудировал произведения В. И. Ленина. «Пересмотр аграрной программы рабочей партии», «К сельской бедноте». Над этими книгами в свое время работал и Михаил Михайлович. Припоминаю холодный зимний день. Мы сидели в столовой и готовили уроки. Вдруг дверь из коридора отворилась, и вошел отец. Глаза у него лихорадочно блестели, и он с раздражением смертельно больного человека спросил: «Кто брал без разрешения книги из библиотеки? Я еще жив, я еще не умер!..»

Воцарилась тишина. Мы съежились. Юрко тихо, но спокойно сказал:

— Это я взял книги. Я готовлюсь в партию.

— В какую? — спросил отец.

Узнав, что Юрко вступает в большевистскую партию, отец совсем иначе, нежно и мягко, посмотрел на сына. Раздражение тотчас улеглось.

Вступив в партию, брат с головой окунулся в партийную работу. То встречает вместе с товарищами политических ссыльных, прибывших по этапу в черниговскую полицию, то печатает листовки, направленные против империалистической войны.

Вот как вспоминал он сам об этих событиях в 1927 году в статье «Черниговская организация большевиков во время войны»: «В ноябре 1914 года в Чернигов был переведен запасной полк из Твери. Приехало на обучение три с половиной тысячи новобранцев. Режим в казармах был жестокий, за всякую провинность били шомполами. Казарменная больница была переполнена избитыми, двух человек засекли до смерти. Черниговская организация решила выпустить листовку к солдатам. Листовка была направлена против войны и против избиения солдат. В количестве нескольких сот экземпляров она была распространена в двадцатых числах декабря на казарменном участке и в городе. Результат сказался очень скоро: избиения прекратились»[86].

Печатали эти прокламации в сыром погребе. Юрко заразился сыпным тифом и тяжело заболел. В это время были арестованы его товарищи — Виталий Примаков, Аня Гольденберг, Неях Цимберг и другие. Их задержали, когда они расклеивали прокламации. Всех их присудили к пожизненной ссылке в Сибирь.

Когда Юрий узнал о предполагаемой отправке своих товарищей в Киев на суд, он поехал на велосипеде за сорок пять километров в село Шуманы к Варваре Николаевне Примаковой, матери Виталия, чтобы сообщить ей об этом. Вместе с революционной молодежью Чернигова он провожал их до Киева, хотя и был сам в это время болен.

Старшему брату помогала сестра Оксана. Младшие дети писателя — я и Роман — также состояли членами подпольных молодежных кружков.

В этих кружках не только читали «Правду», но и сами издавали нелегальный рукописный журнал «Вперед».

Известный старый большевик Черниговщины Семен Урин, член КПСС с 1911 года, вспоминает: «Квартира писателя М. М. Коцюбинского по быв. Северянской ул. г. Чернигова известна черниговским коммунистам-подпольщикам не только в связи с именем одного из крупнейших украинских писателей-демократов, но и как место, которым широко пользовалась большевистская организация в период царского подполья. В 1912–1913 гг. в этой квартире нередко происходили собрания большевистской организации. В квартире Коцюбинских неоднократно проводились занятия кружка, которым я руководил. В состав этого кружка входили: Юрий Коцюбинский, Виталий Примаков, Валериан Имшенецкий, Зуня (Ахий) Шиль-ман, Алексей Стецкий и др. В квартире Коцюбинских проводились читки нелегальной литературы»[87].

А из воспоминаний старого большевика М. С. Финкельберга узнаем: «В день объявления войны в июле 1914 года вечером в квартире писателя Коцюбинского было созвано экстренное партийное собрание… Решено выпустить прокламации против войны… Часть товарищей, распространявших прокламации, была арестована»[88].

Аресты отдельных членов партии привели к перестройке партийной организации.