Михаил Петров

Она отстраняется от меня и почти отчаянно одергивает юбку, как будто пытается прикрыть каждый сантиметр обнаженной кожи. Возможно, это ее способ стереть то, что произошло между нами.

— Лия.

Я тянусь к ее руке, но она дергается, как будто кончики моих пальцев обожжены.

— Не надо, — ее голос слегка дрожит, и от этого у меня в груди происходят странные вещи. — Ты не только самый большой мудак из всех, кого я знаю, но и самый большой трус.

В уголках ее рта появляется хитрая усмешка.

— Долгое время я видел только тебя, — насмехается она, бросая мне мои слова обратно. — Михаил, которого, как мне казалось, я знала, был человеком, который всегда получал то, что хотел, и ни перед кем не отчитывался. Чего ты так боишься? Моего отца? Родриго?

— Страх не имеет к этому никакого отношения. Но моя семья…

— Запомни эту мысль, — ее взгляд перемещается на мои колени. — Может быть, тебе стоит пойти и позаботиться об этом.

Я слежу за ее взглядом и замечаю пятно на своих брюках. И воспоминание о ее лице, искаженном от удовольствия, обрушивается на меня тяжестью товарного поезда.

Мне требуется все самообладание, чтобы не заключить ее в объятия. Но я знаю, что поставлено на карту. Потеря нашего союза с Кастелланос обойдется в миллионы долларов в виде продукции и территории. Последствия неизбежны. Я наследник империи отца, и не могу поставить под угрозу все, что мы построили… даже если это означает потерять ее. Эта мысль подобна тысяче зазубренных ножей, вонзающихся в сердце. Но как только это падение закончится, я сохраню дистанцию и позволю времени притупить боль по этой женщине, как это было в течение четырех лет.

Словно почувствовав, к какому решению я пришел, Лия качает головой и поднимается на ноги. Глупое лицо Бенджамина вспыхивает в моем сознании, и я хватаю ее за руку, прежде чем успеваю остановиться.

— Куда ты идешь?

— Отвали.

Она пытается освободиться, но я сжимаю ее крепче и тяну обратно на место. Ее глаза полны слез и она наблюдает за мной.

— Если ты пойдешь к этому человеку, то я вышвырну его из этого проклятого самолета.

— Ты сумасшедший.

— Возможно, но я не бросаюсь пустыми угрозами.

— Я тебя не боюсь.

— Ты?

Чувствую, как выражение моего лица смягчается, когда касаюсь ее щеки, ожидая, что она набросится, но удивляюсь, когда она не реагирует и не отстраняется.

— Тебе никогда не нужно боятся меня, красотка. Но Бенни пожалеет о том дне, когда увидел тебя.

Мои слова разжигают пламя в ее глазах, и она сжимает кулаки. Я только что предоставил ей прекрасную возможность использовать свой русский.

— Сэр, мы летим в бурю. Нам необходимо приземлиться.

Похоже, Бенджамин спас наши задницы.

Видимость на дороге практически отсутствует из-за бушующей снаружи метели. Ближайшее жилье — это группа коттеджей, принадлежащих горнолыжному курорту. Шансы на то, что будет свободен номер, не говоря уже о двух, невелики. Не в это время года.

Мой взгляд скользит к зеркалу заднего вида, и я замечаю, как Михаил что-то бормочет в свой телефон. Я слышу, как он обращается к своему младшему брату Роману, но старается говорить достаточно тихо, чтобы я не могла подслушать их разговор … как будто мне не все равно. Он может идти к черту. Я покончила с ним. Как только это все закончится, я буду на самолете лететь обратно в Испанию, чтобы мне никогда не пришлось больше думать о нем.

Слезы загораются под моими ресницами, ложь настолько горька, что невеселый смех срывается с моих губ. Кого я обманываю?

Он встречается со мной взглядом в отражении, но я отвожу глаза, не позволяя ему еще больше унижать мое достоинство. Не уверена, как мы справимся с этой работой, не убив друг друга, но я никогда так сильно не сожалела о своем жизненном выборе, как сейчас.

— Я могу подождать здесь, если вы хотите проверить, нет ли свободных мест, — говорит Коннер, наш водитель, обращаясь ко мне, а не к Михаилу, который сидит на заднем сиденье.

Я позволила ему первым залезть в машину, чтобы оценить, где он сядет, и чтобы я могла быть как можно дальше от него. Знаю, что это разозлило его. Я затылком чувствовала огонь его взгляда. Полностью удовлетворенная, решила подлить масла в огонь и показала ему средний палец.

— Вы намекаете, что именно она выйдет в эту бурю? — серьезный тон Михаила заставляет мужчину рядом со мной напрячься. — Конечно, вы имели в виду, что скоро вернетесь.

Коннер без слов отстегивает ремень безопасности и выходит из машины до моего следующего вздоха.

— Это было необходимо?

— Абсолютно, — невозмутимо отвечает он, снова сосредоточившись на своем телефоне.

— Ты невыносим.

— Это не совсем то, что ты говорила сегодня, когда мои пальцы были в твоей киске.

— Пошел ты!

Ветер завывает, врываясь в салон, когда я распахиваю дверь и бегу ко входу.

— Лия, вернись в чертову машину!

Не обращая на него внимания, тащусь по полуметровому снегу к высоким стеклянным двойным дверям и закрываю лицо, прячась от ледяного зимнего холода, который кусает мои щеки и проникает в легкие.

Черт, как холодно.