Михаил Суслов

Но что бы ни говорили идеологические чиновники, роман получился интересный и увлекательный. Помню, как я читал – и перечитывал! – «Пути-перепутья». Так же увлеченно роман Абрамова читали по всей стране. И несмотря на мнение главного столичного идеолога Ягодкина, в 1975 году трилогия Федора Абрамова удостоилась Государственной премии.

Но пошли разговоры о том, что Ягодкин вот-вот сменит Демичева и его поставят руководить идеологическими делами по всей стране.

Мой отец позвонил Демичеву:

– Петр Нилович, примите по личному вопросу.

Приехал на Старую площадь и рассказал об этих слухах.

– Не беспокойтесь, – совершенно спокойно ответил Демичев. – Иногда чтобы понять человека, его нужно приподнять. Приподняли – и увидели, что собой этот человек представляет.

Ягодкин так неустанно выискивал повсюду врагов, что вызвал недовольство высшего руководства, которому вовсе не хотелось, чтобы врагов было так много: это подрывало важнейший тезис о морально-политическом единстве народа. Слишком активные «идеологи» портили отношения с интеллигенцией.

Еще он постоянно ставил в пример Центральному комитету постановку идеологической работы в Московском горкоме, чем нажил себе недоброжелателей. Получалось, что он один принципиальный работник, а в аппарате ЦК – одни либералы и ревизионисты.

В Завидово в декабре 1975 года во время работы над очередным партийным документом в присутствии Брежнева зашла речь о Ягодкине. Леонид Ильич, вспоминал Анатолий Черняев, будучи в минорном настроении, сетовал на то, что его не понимают коллеги.

Помощник генсека Андрей Александров-Агентов заметил:

– А что вы хотите, если во главе московской идеологии сидит Ягодкин…

– Мне о нем говорили, – отозвался Брежнев. – Но Гришин, который его не очень раньше жаловал, теперь стал защищать. Это, говорит, когда Ягодкин секретарем парткома МГУ был, тогда вел разговоры, что ему, видите ли, не нравится Брежнев. А в МГК он вроде хороший стал. Нужна мне его любовь!

Тут все и заговорили:

– Как же так, Леонид Ильич? Ведь это же чистый вред партии, когда такой человек ее представляет, да еще перед интеллигенцией. Все от него стонут. А тут он еще двуспальную передовую в «Новом мире» опубликовал – ведь если ее внимательно прочитать, ясно, что она против линии ХХIV съезда в области культуры. И Ленина там нагло переврал. Немыслимо такого человека и после ХХV съезда оставлять…

Брежнев слушал, слушал, оглядываясь то на одного, то на другого, и сказал:

– Ладно, вернусь в Москву, поговорю с Гришиным.

Тут приехал первый заместитель заведующего международным отделом ЦК Вадим Валентинович Загладин. Он привез записку о разговоре с одним из руководителей Итальянской компартии.

Тот будто бы сказал Загладину:

– Вы утверждаете, что у вас нет оппозиции. Да у вас внутри партии оппозиция! Вы посмотрите статью Ягодкина в «Новом мире». Разве она совпадает с линией ХХIV съезда?

За завтраком Александров-Агентов сказал Загладину:

– Вадим, сейчас самый момент. Положите перед Леонидом Ильичем записку.

Загладин встал, подошел к Брежневу, объяснил, с чем приехал, и попросил прочитать. Брежнев читал долго и внимательно.

Положил записку в карман и, обернувшись к Загладину, сказал:

– Мы тут уже разговаривали об этом человеке. Приеду в Москву, обязательно поговорю с Гришиным.

Надо понимать, разговор состоялся.

28 декабря 1975 года Черняев присутствовал при беседе своего шефа секретаря ЦК Бориса Пономарева с первым секретарем московского горкома Гришиным.

– Нет, нет, Виктор Васильевич, – говорил Пономарев, – дело не в недоверии. Но, знаете, нехорошо, если был такой разговор, и, несмотря на это, он открывает в Колонном зале важное политическое мероприятие. Вы, конечно, извините, что мы доставляем вам лишнее беспокойство, но лучше, если вечер откроет Греков, второй секретарь.

Пономарев должен был на следующий день выступать в Колонном зале Дома союзов на торжественном вечере, посвященном столетию первого президента ГДР Вильгельма Пика. Открыть вечер было поручено Ягодкину, но неожиданно от его услуг отказались.

Суслов избавился от Ягодкина. Его убрали из горкома, назначили заместителем министра высшего и среднего специального образования по кадрам. Политическая карьера слишком рьяного идеолога закончилась.

Вячеслав Савватеев вспоминал: «Как-то, уже работая в ЦК, я встретил его в поликлинике; он узнал меня, сказал, что в последнее время тяжело болел; с тех пор я его не видел». В 1977 году Ягодкина отправили на пенсию ввиду слабого здоровья.

«Не то, чтобы Суслов был либеральнее Ягодкина, – заметил Наиль Бариевич Биккенин, много лет проработавший в отделе пропаганды ЦК, – но он был умнее и опытнее».

Однажды заместитель главного редактора теоретического журнала партии «Коммунист» Владимир Владимирович Платковский, выступая с лекцией на тему об идеологической борьбе, заявил, что в партии существует ревизионизм.

Поднялся шум.

Первому секретарю Московского горкома партии Виктору Васильевичу Гришину доложили: Платковский опровергает Брежнева. Ведь Генеральный секретарь сказал, что все фракционные течения внутри партии окончательно изжиты…