Михаил Васильевич Ломоносов. Том 1

«Что-же такое было это?» сказалъ онъ самъ себѣ. «Къ чему эта новая игра судьбы надо мной? Неужели- въ самомъ дѣлѣ я попался было въ Прусскіе солдаты, и могъ остаться на вѣкъ въ рядахъ Фридриховыхъ воиновъ ? Да ! это такъ: я былъ завербованъ и принужденъ служить солдатомъ! Только отчаянное .бѣгство спасло меня. А съ какими опасностями было соединено это бѣгство ! И что, если-бы я попался опять въ когти Прусскихъ служивыхъ ? Они прогнали-бы меня сквозь строй и ужь покрѣпче упрятали-бы куда нибудь ! Тогда , прощай Михайло Ломоносовъ! Ты на вѣкъ остался-бы чужеземцемъ, и вся жизнь твоя прошла-бы въ томительныхъ трудахъ. Но я былъ на волосъ отъ этого, и еще теперь не вѣрю самъ себѣ, что избавился отъ палки Вахмистра. Къ чему-же было это новое испытаніе, этотъ тяжкій урокъ ? Неужели для того провелъ я пятнадцать лѣтъ за книгами, въ области наукъ и фантазіи, чтобы подвергнуться послѣ этого военной службѣ , и можетъ быть на вѣкъ остаться въ ней ? Нѣтъ, это новая насмѣшка судьбы , которая ведетъ меня къ какой-то цѣли, но такъ странно, такъ отлично отъ всѣхъ другихъ людей , что я не знаю какъ назвать и какъ объяснить это. И долго-ли еще буду я

странникомъ , нахлѣбникомъ . въ мірѣ и обществѣ ?... Да, правду сказать , теперь судьба моя не завидна. До цѣли еще далеко, а между тѣмъ я не знаю, буду-ли сытъ сегодня, и какъ стану питаться въ слѣдующіе дни ! ...»

Въ самомъ дѣлѣ , у Ломоносова не на что было не только пообѣдать, но и купить кусокъ хлѣба. Деньги, данныя ему офицеромъ во время вербовки , послѣ отобрали у него въ артельную сумму, и онъ бѣжалъ съ пустыми карманами. Но это состояніе казалось ему теперь такимъ счастіемъ , что онъ радовался ему и беззаботно предавался своей будущности. Благодѣтельный сонъ овладѣлъ имъ. Проснувшись уже за полдень , Ломоносовъ бодро всталъ, и если не съ весельемъ, то по крайней мѣрѣ съ новою живостью вышелъ изъ лѣсу. Въ первой крестьянской хижинѣ , которая встрѣтилась ему, онъ попросилъ изъ милости накормить его, и назвалъ себя Саксонскимъ бѣднымъ студентомъ. Добрые жители не распрашивали его болѣе, и поставили передъ нимъ сытный обѣдъ.

Онъ продолжалъ свой путь и далѣе, черезъ Голландію, вездѣ называясь бѣднымъ Саксонскимъ студентомъ.

И такъ Ломоносовъ опять долженъ былъ питаться милостынею, подаяніемъ ! Человѣкъ , обнимавшій умомъ своимъ цѣлый міръ, поэтъ.

которымъ восхищалась впослѣдствіи вся Россія, первоклассный ученый, особенно между современниками , словомъ , геній , какіе рѣдко являются на землѣ—протягивалъ руку, просилъ подаянія и милосердія ! Онъ принужденъ былъ или умереть съ голоду, или употребить это ужасное средство для своего пропитанія !

Странная судьба великаго человѣка!

Путь Ломоносова лежалъ черезъ Арнгеймъ и Утрехтъ въ Амстердамъ, гдѣ надѣялся онъ найдти Россійскаго Посланника и хотѣлъ просить его о возвращеніи своемъ въ отечество. Надобно-ли описывать, сколько труда, утомленій, непріятностей долженъ былъ онъ вытерпѣть въ этомъ беззащитномъ странствованіи? Бѣдный скиталецъ не могъ остановиться нигдѣ , и безъ вниманія проходилъ черезъ красивые, богатые города. Почти не видалъ онъ, потому что не хотѣлъ и не могъ видѣть, ничего до тѣхъ поръ, пока передъ нимъ не замелькали громадныя зданія Амстердама.

« Здѣсь найду я успокоеніе и отдохну душой и тѣломъ ! » сказалъ онъ самъ себѣ, вступая въ этотъ городъ.

Глава XV.

Въ Амстердамѣ Ломоносовъ тотчасъ отыскалъ Россійскаго Повѣреннаго въ дѣлахъ, Ольдекопа, и немедленно попросилъ у него свиданія.

«Вы Рускій, и пришли сюда пѣшкомъ изъ Марбурга?» спросилъ Ольдекопъ, вышедши къ нему. « Такъ по крайней мѣрѣ сказали мнѣ о васъ ? »

— Я такъ и просилъ доложить о себѣ, Г. Министръ.

« Какимъ-же образомъ попали вы въ Марбургъ и зачѣмъ пришли сюда ?

Ломоносовъ въ короткихъ словахъ объяснилъ ему свою исторію и свои странствованія; отдалъ притомъ свидѣтельства отъ Петербургской Академіи и тѣхъ мѣстъ, гдѣ учился въ Германіи. Онъ не забылъ взять ихъ съ собой изъ Марбурга и сохранилъ во время пути.

— Я увѣренъ, Г. Министръ прибавилъ онъ — что вы окажете милостивое вспомоществованіе мнѣ; болѣе не имѣю никакой надежды.

« Прежде всего прошу васъ не называть меня Министромъ : я только Повѣренный въ дѣлахъ Россійскаго Двора, а Полномочный Министръ, Графъ Головкинъ, живетъ въ Гагѣ. Но, скажите, чѣмъ могу я быть вамъ полезенъ?

— Совѣщусь, но долженъ просить васъ: доз

волить мнѣ отдохнуть нѣсколько дней въ вашемъ домѣ. ...

« Объ этомъ не нужно и говорить : васъ успокоятъ какъ только можно лучше. Но что потомъ ?

— Я желалъ-бы поскорѣе возвратиться въ Россію, и въ этомъ случаѣ прибѣгну опять къ вашему покровительству.

« Жаль, что это не отъ меня зависитъ. Я обязанъ сноситься обо всемъ съ Посланникомъ, и потому надобно подождать, покуда получу на вашу просьбу отвѣтъ отъ Графа Головкина. Я напишу къ нему немедленно.

— Не смѣю ничего и желать больше.... Но, не позволите-ли , Ваше Превосходительство, мнѣ самому отвезти письмо ваше. къ Графу ?