МИХАЛ ЗАДОРНОВ

Я уверен, что если бы и в тот вечер мы не расстались, то всё бы испортили. А ещё говорят: мужчина не может дружить с женщиной. Неправда! С Машей мы подружились. У меня никогда больше в жизни не было более прелестного и верного друга!




ХОЗЯЕВА 90-Х

С каждым днём на душе становилось всё поганее. Звонка от Вахтанга не было, я чувствовал себя Штирлицем без связи. Вынужден был ждать, ничего не предпринимая. Правда, концертов осталось всего два. Но и они могли оказаться бессмысленными с точки зрения гонорара. Конечно, я утешал себя тем, что своими выступлениями доставляю радость людям. Но чего греха таить – хотелось ещё и денег. Не настолько же я святой, чтобы выступать только за радость людям. Не на небесах живём, в реальном мире.

Зато утром следующего дня позвонила Маша, сказала, что, как всегда, беспокоится обо мне, поэтому немедленно приедет со своим шефом, и чтобы я рассказал ему о Коржике с Хлястиком.
Машин босс оказался грузным чёрным израильтянином, типичным сефардом – выходцем из Марокко или из Ливии. Он был угрюм, словно тяжёлым грузом на нём лежал грех его профессии хозяина элитного эротического клуба. Труднее всего для Маши оказалось перевести на иврит кликухи Хлястика и Коржика.
Шеф всё записал, потом долго разговаривал с кем-то по телефону из моего номера. Я ничего не понял, поскольку говорил он на иврите. Но Маша несколько раз одобрительно кивала головой. Я спросил Машу, должен ли я, в случае если решится проблема, что-то откатить её боссу? Она ответила, ни в коем случае – он это делает из любви к Отечеству, к своей прародине, которую позорят выродки и отщепенцы из России. Я оценил благородство авторитета-сутенёра-мафиози. Когда он закончил говорить, Маша мне объяснила следующее:

– Сашуль, завтра у тебя концерт, а послезавтра выходной. Мой говорит, надо послезавтра всё решить. У тебя будет свободный вечер. Хорошо бы Хлястика и Коржика – извини, не могу эти имена произносить без улыбки – заманить вот в это кафе. – Она протянула мне визитку. – Придумай что-нибудь. В кафе я пойду с тобой. Нам надо их как-то… не знаю как… разозлить, что ли… ну чтоб проявили себя, как отморозки… Как беспредельщики!

– Это как? Чтоб меня замочили?

– Тьфу тебе на язык! Прости, забыла, как по-русски это выражение звучит.

– «Тьфу тебе на язык» – это сильно, конечно. Ну и дальше что?

– А дальше не наше дело.

– То есть, если меня замочат, то это уже будет не моё дело, так что ли?

– Да не шути ты так – накличешь! И пойми, Ната права, проблему надо решать немедленно. Никаких данных об этих отморозках у израильской полиции нет. Новенькие, залётные… на всё способны!

– Ну, ты и успокоила!