МИХАЛ ЗАДОРНОВ

ТОПТЫГИНЫ

Когда Ната ушла, я выдал пацанам ещё по банке пива. Один из них попросил бутерброд, признавшись, что они давно не ели. Я взял им два бутерброда. Я ж не Паша, экономить на бутербродах. Неужели эти салаги тоже мечтали стать бандитами? Сосунки. Ещё коленки не оформились. Родничок не окреп, а туда же! Я понимал, что ещё немного и они начнут служить мне, а не Хлястику с Коржиком. Причём за пиво с бутербродами.

В тот вечер я сделал наблюдение, которое, честно говоря, меня реально взбодрило. Маша заказала салат, сказав, что хочет есть, а когда принесли, едва к нему притронулась. Я знал эту примету: если женщина при мужчине стесняется много есть, значит, мужчина ей… нравится настолько, что она боится что-то сделать не так: неэлегантно взять вилку, нож или, не дай бог, скомпрометировать себя неаристократическим причмокиванием… Большинство женщин уверены, что если они будут некрасиво есть при мужчине, то потеряют свою привлекательность. Поэтому есть и другая примета: если баба ест, добавки просит и при этом ещё чавкает, нельзя верить ни единому её слову, сколько бы в любви ни признавалась. Разводит! С такой ни в коем случае нельзя связывать жизнь – не прокормишь! Одноразовая связь, не более.
Надо же! Я всерьёз нравился девушке, которая немало мужиков повидала за свою разнообразную жизнь. Такого приключения у меня ещё не было. Обычно всем девушкам нетяжелого поведения я нравился не более одного часа.
В этот вечер я прочитал ей, знаешь, чьи стихи? Лёньки Филатова! Помнишь, у него есть строчки, не помню сейчас точно… О том, как Бог раскладывает пасьянс на небесах…
(Я хорошо знал эти стихи, поскольку мой друг Володя Качан сочинил на них музыку.)

Если ты мне враг,

Кто тогда мой друг?
Вертится Земля,
Как гончарный круг.

Путаясь и злясь,

Составляет Бог
Карточный пасьянс
Из людских дорог.

И пока ты спишь,

Бог едва живой
Путает Париж
С Прагой и Москвой.

Вертит он, чудак,

Тысячи систем.
Что, когда и как,
Где, кому и с кем.

Перепутал год,

Перепутал век, –
И тебе не тот
Выпал человек.

И мы опять счастливо напились! Маша настолько вжилась в роль учительницы, что чуть не разгневалась, когда я спросил её, а не забьёт ли она мне косячок:

– Ни за что! Не пробовал и не начинай. Я не хочу тебя портить. Ты же волшебник!