Мила Хант

Мои родители удочерили генномодифицированную девочку, чтобы в восемнадцать лет снова отдать её на нужды науки. Невыносимая тошнота подступает к горлу.

– Несмотря ни на что, вас любили, Мила, – добавляет С. – Как любят любого подростка, даже если это порой… сложно.

– Отец, который никогда меня не замечал, и полупрозрачная мать, боящаяся собственной тени, – это вы называете любовью? – шепчу я, чувствуя, что сердце сейчас выпрыгнет изо рта.

С. не отвечает. Я делаю глубокий вдох. Я хочу узнать всё, испить эту чашу до дна.

– Зачем вы меня заперли здесь?

– Необходимо было протестировать всех вас до того, как вам исполнится восемнадцать и ваши способности заработают. Проверить, как вы станете ими пользоваться. Будете ли вы достаточно надёжны.

Я пытаюсь привести в порядок мой ум, опустошённый этими откровениями, и хоть что-то понять.

– Всё, что я пережила в Демосе за эти дни…

С. опускается в кресло.

– Это происходило исключительно у вас в голове. Благодаря декорациям, персонажам и обстоятельствам, которые я туда закинул. После того как вы вышли из ночного клуба, вы всё время находились в этой колонне.

– Город, Купол, шары…

С. мотает головой.

– Ничего этого не существует. И вашего сказочного Демоса тем более. В реальности это обычные бедные предместья, как вокруг любого большого города, Мила.

Я бросаюсь к лестнице, которую заметила в глубине зала, и поднимаюсь, перепрыгивая через четыре ступеньки. Толкаю дверь, попадаю ещё в одну пустую комнату. Бегом пересекаю её, следуя указателям «аварийный выход». И так ещё три двери, несколько лестниц. И наконец я останавливаюсь.

Я на крыше.

Я смотрю по сторонам. Такое чувство, будто из меня вытекла вся кровь. Дрожа, подхожу к краю. С одной стороны – лес и горы. С другой – до горизонта простирается серый город. Одинаковые унылые дома, прямые монотонные улицы. Несколько торговых центров, зажатых между ТЭЦ. Заводы. Бетон – насколько хватает глаз. Последняя надежда заставляет меня поднять голову. И тут же тает. Никаких шаров. И небо – настоящее небо периферии, блёклое и зловещее, как над всеми депрессивными городами мира. У самого горизонта я замечаю небоскрёбы Центра. И никакой стены тумана.

Спиной чувствую, что С. тоже поднялся на крышу. Он молчит. Я бросаюсь на него с кулаками. Он невозмутимо отбивает удар. Я заливаюсь слезами.

– Вера, Конни…

– Они существуют, – перебивает С. – Каждый из них находится в такой же стеклянной колонне в одной из церебральных лабораторий. Вы были связаны при помощи электродов.

– Но Вере всего двенадцать!

– Да, – кивает С. – Но эмоционально и интеллектуально она созрела очень рано. У неё действительно погибла старшая сестра. И горе её перевернуло. Было лучше протестировать девочку уже сейчас.

Я выпрямляюсь. С. сжимает в ладонях моё лицо и заглядывает мне в глаза:

– Мила, вы создали мир исходя из того, что я вам предложил. Я дал вам холст, а картину нарисовали вы сами. И там, внутри созданного вами мира, вы развивались, действовали… и, увы, ускользнули от меня.

Мой взгляд, замутнённый слезами, теряется в серой массе городских стен.

– А другие районы Демоса тоже не существуют?

– Демос весь такой, как вы видите. Прилепившиеся друг к другу спальные районы, обрамляющие Центр. Все на одно лицо. Все, кроме того места, где мы находимся.

Я догадываюсь, что он скажет дальше.

– И здесь нет ничего, кроме этих лабораторий, да?

С. кивает.

– Охраняемая запретная зона, – уточняет он, – где мы могли спокойно проводить эксперименты над вами. В таких же бункерах, как этот.

Я выпрямляюсь и смотрю на него.

– И что вы припасли для нас теперь, доктор С.?

– Ничего. Только попытаться спасти вас от решения леди А.

Я бросаю на него вопросительный взгляд.

– Она собирается разрушить лаборатории и уничтожить Спиритов.

– Почему?

– Вы были нашей единственной надеждой выиграть противостояние с воинственными соседями, которые нам угрожают. Великие нации жаждут трёх вещей: природных ресурсов, что скоро кончатся, денег и мозгов. У нашей страны нет ресурсов. Но мы являемся мировым финансовым центром. И мы привлекли к сотрудничеству ведущих учёных. Руководство поняло, что только наука позволит такой маленькой нации, как наша, занять лидирующую позицию. Они финансировали мои эксперименты. Ваши способности стали бы невероятным, ни с чем не сравнимым оружием, которое сделало бы нас непобедимыми! Оно бы одинаково годилось как для защиты… так и для нападения. Достаточно было бы отправить вас куда угодно – и вы бы управляли сознанием тех, кто принимает решения, военных, глав государств! Наш подлинный, самый ценный ресурс, стоящий больше всей нефти и золота мира… это были вы.

Я сморю на С. с неожиданной холодностью. Экзальтированный тон немного напоминает леди А. Мы были его созданиями, творениями, призванными служить высшей цели. С., словно прочитав мои мысли, продолжает уже более мрачно:

– Но, как я сказал, сначала надо было проверить, можем ли мы рассчитывать на Спиритов. И особенно на вас, самую могущественную из всех.

Теперь в его глазах и интонациях читается глубокое разочарование.