Мила Рудик и руины Харакса

Он лежал с закрытыми глазами. Одна его рука безжизненно свисала с края носилок. Ко лбу прилипли мокрые пряди черных волос. Время словно замедлилось, и Мила увидела, как с кончиков его пальцев очень-очень медленно срываются капли воды. Она перевела взгляд на его лицо: оно было неестественно белым и застывшим, как гипсовая маска.

— Мила, остановись, — тихо произнес позади нее полным сочувствия голосом профессор Безродный, и только тогда она поняла, что идет вслед за носилками — идет, не осознавая этого, словно ноги сами несли ее.

Мила никак не отреагировала на эти слова. Она продолжала идти: медленно, ужасно медленно, просто потому, что у нее не было сил идти быстрее.

— Не надо, Мила…

Ну как же он не понимает, раздраженно промелькнуло у нее в голове, ей нужно к Гарику. Нужно дотронуться до него и убедиться, что он дышит…

Сзади кто-то взял ее за плечи, и Миле пришлось остановиться. Она попыталась высвободиться, но руки держали крепко.

— Мне нужно! — начиная злиться, сказала Мила.

Она дернулась, но тщетно.

— Он умер, Мила.

Ей показалось, что внутри у нее что-то лопнуло.

— Мила?

Она перестала вырываться. Но все равно продолжала стоять и смотреть, как знахари набросили поверх носилок темно-зеленое покрывало, укрепив его по краям, чтоб не сорвало ветром. Потом четверо из них сели в ступы и вместе с носилками поднялись в воздух. Еще двое пристроились у них в хвосте. Они поднимались все выше и выше, и Миле пришлось закинуть голову, чтобы продолжать следить за ними взглядом. Очень скоро знахари вместе с носилками растворились в небе, но Мила никак не могла отвести взгляда от той точки, где они исчезли.

— Мила?

Она обернулась и встретилась взглядом с серо-зелеными глазами Гурия Безродного. Не говоря ни слова, он обнял ее. Мила уткнулась носом в ткань его одежды. Промелькнула мысль, что профессор сделал это лишь затем, чтобы дать ей возможность спрятать лицо и поплакать. Но тупая боль внутри словно парализовала Милу — не только тело, но все ее существо целиком. Она не могла плакать. Поэтому она сделала единственное, на что была способна, — просто закрыла глаза.

Глава 20 Скорбь и ненависть

В тот день, пятого апреля, деканы факультетов Думгрота дождались лишь трех участников Соревнований. Среди прошедших руины Харакса были Фреди, Улита и Сергей Капустин. Всем троим удалось обойти стороной ловушки чужих миров, разбросанные в самых разных уголках руин. Возможно, эти трое оказались осторожнее своих незадачливых соперников, но Фреди признавал, что в его случае это было не более чем везение. Повезло, сказал он, просто повезло.

В итоге по оценкам победителями Соревнований были объявлены Фреди и Сергей. Один стал обладателем Золотого Льва, другой — Серебряного Единорога. В Львином зеве в связи с победой Фреди никаких особых торжеств не было. Смерть Гарика стала шоком для всех, не только для златоделов. Четверокурсники-меченосцы все как один утверждали, что лучше куратора у них никогда не было. Фреди, конечно, поздравляли, но как-то сдержанно, не проявляя бурной радости. Один только Берти не скупился на поздравления старшему брату, хотя и совершенно по другому поводу — в связи с окончанием Думгрота. Ведь Фреди был единственным выпускником-меченосцем Старшего Дума, освобожденным от экзаменов, и за недели, оставшиеся до окончания учебного года, для него уже ничего не могло измениться. Берти ходил за Фреди по пятам и донимал его вопросами, чем тот собирается теперь заняться, когда диплом у него уже фактически в руках. Фреди лишь таинственно улыбался в ответ.

Для Милы оставалось загадкой, почему руины Харакса не прошел Лютов. Она помнила, что он вышел из руин вместе с профессором Безродным и знахарями, которые несли носилки с Гариком. Задумываться над этим у нее не было ни сил, ни желания. Она старалась вообще не думать о Лютове. В памяти еще слишком отчетливо стояла картина: Гарик борется за жизнь в глыбе льда, а Лютов, вместо того чтобы прийти на помощь, убегает прочь, оставляя его умирать.

Меченосцы относились к Миле осторожно и чересчур предупредительно. После зимней стычки Гарика и Лютова ни для кого не было секретом, что Гарик и Мила встречаются. Теперь с ней боялись лишний раз заговаривать и смотрели с жалостью, думая, что она этого не замечает. Она замечала. Чтобы не видеть устремленных на нее сочувственных взглядов, Мила старалась меньше времени проводить в Львином зеве. Каждый день она бродила в одиночестве по улицам Троллинбурга. И Белка, и Ромка, казалось, все понимали и не предпринимали никаких попыток ее сопровождать. Друзья делали вид, что ничего не знают о том, как Мила украдкой выскальзывает из Львиного зева, стараясь не попадаться им на глаза. Ей было необходимо побыть одной. Они понимали, и Мила была благодарна им за это.

На третий день после случившегося в руинах Харакса Мила, как и в предыдущие пару дней, вышла после обеда за ворота Львиного зева и, не думая, куда идет, побрела вверх по улице. Она шла без определенной цели, словно прячась от самой себя и от своей боли в лабиринте троллинбургских улочек.