Милая маленькая игрушка

Заехав на парковку, я нахожу место и выхожу из машины. Уитни делает то же самое, на этот раз не дожидаясь моей помощи, поскольку она явно почувствовала себя более комфортно, не знаю, связано ли это со мной или с ее ситуацией. Мы идем легким шагом, пока я веду ее, держа ее за поясницу, от гаража к современному фасаду ресторана. Взгляд Уитни скользит по элегантному названию, не обращая внимания на то, что ее ждет.

Открыв входную дверь, я жестом приглашаю ее войти первой, и она входит, ее голос замирает, когда она впитывает шикарный декор и восхитительный аромат еды, отмеченной звездами Мишлен. Взглянув на меня, она вероятно думает, что я совершил ошибку.

— Добрый вечер, — приветствует нас хозяйка, ее голос низкий и официальный. — Вы забронировали у нас столик на вечер?

— Илья Попов, — заявляю я, сдерживая раздражение, что она не узнала меня с первого взгляда. Мне приходится напоминать себе, что это не мой район, хотя я иногда сюда захожу.

Но узнавание загорается в ее глазах, как только она слышит имя.

— Конечно, сюда, мистер Попов. Она жестом указывает нам на уединенный столик, ведя нас.

Намного лучше.

Бутылка шампанского уже стоит, охлаждаясь рядом со столом, и Уитни и я усаживаемся, когда хозяйка открывает пробку и наливает нам по бокалу. Она уходит через мгновение, вежливо поклонившись.

— Меню не нужно? — Замечает Уитни, оглядываясь через плечо, как будто хозяйка могла забыть.

Я усмехаюсь.

— Это фиксированное меню. Обещаю, тебе понравится.

Уитни выглядит озадаченной.

— Уверена, понравится. — Она отпивает шампанское. — Итак, скажи мне, что заставило тебя выглядеть как Пэт Саджек перед большой раздачей подарков? Я думала, это может быть ужин, но ты все еще улыбаешься, и это говорит мне, что этот вечер только начался.

Я поднимаю бровь, впечатленный способностью Уитни читать мое лицо и в то же время, не имея ни малейшего понятия о ее упоминании.

— Кто такой Пэт Саджек?

Уитни лает смехом, который заставляет несколько голов повернуться в нашу сторону.

— Ведущий Колеса Фортуны? — Она говорит это скорее, как вопрос, чем как ответ, ее глаза расширяются от недоверия. — Я думала, все его знают.

— Должен признать, мой образ жизни не располагает к праздному времяпрепровождению перед телевизором.

— Да, но это Колесо Фортуны. У меня было впечатление, что никто не уходит из этой жизни, не увидев его хотя бы раз. — Говорит она, ее голос полон раздражения.

— Ну, я еще не собрался умирать. — Замечаю я.

— Я просто думала, что обычно кого-то вычеркивают из списка до того, как человеку исполняется десять лет.

— Кажется, у тебя много мыслей по этому поводу. — Замечаю я, кривя губы от удовольствия.

— Возможно, слишком много.

Я внимательно наблюдаю за ней, делая глоток собственного шампанского.

— Слишком много лучше, чем слишком мало, когда дело касается мыслей, по моему мнению.

Зубы Уитни сверкают, когда она отвечает с победной улыбкой.

— Это твой способ избежать моего вопроса?

— Возможно.

Низкий рык вырывается из ее зубов, заставляя меня улыбнуться. Но прибытие нашего первого блюда прерывает наш обмен мнениями, и глаза Уитни становятся голодными, когда она рассматривает художественно представленное блюдо. Я вижу, что ей не терпится приступить к еде, и я жестом приглашаю ее сделать это, гадая, сколько раз в своей жизни она могла голодать, чтобы есть так, как она это делает. Она худая здоровым образом, явно способна поддерживать мышцы для напряженных упражнений балерины, но что-то в скорости и отчаянии, с которыми она ест, заставляет меня думать, что она уже долгое время обходилась без еды.

Мне хочется спросить и подтвердить свои подозрения, но я этого не делаю. Лучше сохранять легкость, более поверхностный уровень, чтобы не компрометировать наши отношения личной информацией. Это может слишком легко привести к чувствам, на которые у меня нет ни времени, ни желания развивать их с женщиной, независимо от того, насколько интригующей я ее нахожу.

Курс за курсом проходят перед нами, и острый, неожиданный юмор Уитни поддерживает течение разговора, побуждая меня участвовать так, как большинство моих питомцев раньше не делали. И, возможно, это отчасти из-за облегчения от осознания того, что война моей Братвы наконец-то закончилась, но к тому времени, как подали десерт, я думаю, что за последние два часа я улыбался больше, чем за все эти годы. Это странное осознание, и немного тревожное, и в то же время оно делает Уитни еще более заманчивой.

— Эта еда действительно не от мира сего, — заявляет Уитни, все более деликатно разбирая шоколадный мусс перед собой, и, похоже, пришла к выводу, что, возможно, достигла своего лимита калорий, отведенных для ее строгой диеты танцовщицы.

Я вижу ее внутренний конфликт относительно того, следует ли ей остановиться или нет.

— Если ты беспокоишься о том, что переедаешь, уверяю тебя, ты более чем отработаешь это с тем, что я приготовил для тебя на эти выходные, — обещаю я, мой голос хриплый от предвкушения.