Милая маленькая игрушка

— Извини. Я только что от сестры, где она пыталась запретить мне входить в ее квартиру, потому что у нее были гости, которым, как она знала, я не обрадуюсь. — Он тяжело садится на диван в гостиной и упирается локтями в колени, его хмурый вид усиливается.

— И ты пришел сюда, думая, что я делаю то же самое? — Спрашиваю я, и его подозрительное выражение лица внезапно обретает смысл.

— Просто… то, как ты открыла дверь, вызвало у меня сильное чувство дежавю. Его темные глаза поднимаются, чтобы встретиться с моими.

— Ну, у меня иногда бывают друзья. — Говорю я, изогнув бровь. — Но никто из них не мог бы тебя расстроить.

— Почему ты так одета? — Его глаза пробегают по моему телу, и подозрение возвращается.

— Ты сказал, что тебя нет в городе, а близнецы хотят пойти на танцы. Мы собирались в клуб.

— Близнецы? — Рычит он, сухожилия хрустят в его челюсти.

— Да, Тэмми и Тори. А ты о ком? — Спрашиваю я раздраженно. Не знаю, что его так напрягло, но он явно ищет драки.

— О, точно. — Его тон падает, а плечи заметно расслабляются.

— Серьезно, Илья, что происходит? Ты никогда не появляешься у моей двери неожиданно, тем более таким взвинченным. — Я скрещиваю руки на груди, готовясь к еще одному резкому ответу.

Вместо этого Илья тяжело вздыхает и трёт лицо руками, прежде чем откинуться на спинку дивана. Его голова откидывается назад, чтобы он мог смотреть в потолок, и он опасно тих на несколько секунд.

— Я напишу девчонкам и дам им знать, что не смогу пойти. — Говорю я. Возвращаясь в свою комнату, я отправляю им быстрое сообщение, сообщая, что Илья неожиданно появился у меня дома.

Через несколько секунд они отвечают потоком многозначительных эмодзи, за которыми следует ехидное «Я бы тоже бросила вас, сучки, если бы это означало жаркий секс по возвращении домой с русским красавчиком». Не делайте ничего, чего бы я не сделала! Вскоре следует несколько подмигивающих эмодзи, и я фыркаю, прежде чем положить телефон обратно на комод и снова выйти к Илье. У меня такое чувство, что сегодняшний вечер будет не таким, как представляла себе Тэмми. Илья, кажется, зол. Больше, чем я когда-либо видела.

Когда я снова вхожу в гостиную, Илья выглядит так, будто он снова обрел самообладание, и он выжидающе смотрит на меня.

— Хочешь поговорить об этом? — Мягко спрашиваю я, садясь рядом с ним на диван и подгибая под себя босые ноги.

Этого достаточно, чтобы шлюзы открылись.

— Иногда Бьянка может быть такой раздражающей. Она упрямая и безрассудная, она не слушает ни слова из того, что я говорю, хотя я даю ей все, о чем она когда-либо просила. Я плачу за ее колледж, ее машину, ее одежду, ее квартиру, и все, о чем я прошу, — чтобы она уважала меня достаточно, чтобы делать то, что я говорю. Я не вмешиваюсь постоянно в ее жизнь. Я почти никогда не говорю ей, что делать! Она обещала мне, что не будет рисковать понапрасну, когда я предупредил ее об опасностях посещения Роузхилл, и вот она, нагло игнорирует свое обещание.

— Что такого опасного в Роузхилл? — Спрашиваю я, удивленная горячностью тона Ильи.

— Это прямо в центре территории Маркетти! Они практически владеют колледжем и финансируют большую часть танцевального отделения, — рычит он, его ноги подпрыгивают, когда его локти снова оказываются на коленях.

— О. Точно. И… они? — Имя кажется знакомым. Кажется, я ходила на занятия с парнем по имени Николо Маркетти. Насколько я помню, он производил впечатление настоящего придурка, но больше я о нем мало что знаю, уж точно не о его семье.

— Они мафия. Часть старой итальянской семьи, которая давно имеет корни в Чикаго. И они почти владеют северной частью города, так что присутствие Бьянки здесь и мое, если на то пошло, приемлемо только до тех пор, пока так говорят Маркетти. Как сестра главы Братвы, пересечение ею границы на территории мафии, может легко быть истолковано как неуважение, даже агрессия, и это может привести к тому, что кого-то из людей застрелят — как моего отца.

Мои глаза расширяются, когда я на мгновение онемеваю от слов Ильи. Я помню, как он рассказывал мне, что стал паханом, когда его отца убили из-за территориального спора, но Илья никогда не вдавался в подробности об этом. Он никогда не упоминал об этом после нашей первой ночи вместе, и внезапно я сгораю от любопытства, желая узнать больше.

— Маркетти убили твоего отца? — Спрашиваю я, затаив дыхание.

— Нет. Если бы они это сделали, я бы стер их с лица земли, как я сделал с Братвой, которая его застрелила. Но Маркетти — грозная семья. Они намного сильнее змей, убивших моего отца, и война с мафией была бы гораздо более кровавой.

Волосы на затылке встают дыбом от того, как холодно и по существу Илья говорит о смерти и насилии.