Милая маленькая игрушка

Это также оказалось единственным достаточным выходом, где я могу выплеснуть свою растущую боль и замешательство из-за поведения Ильи или, честно говоря, его отсутствия. Я вложила всю свою энергию в танец, пытаясь забыть о том, что я не слышала от него ни слова с нашей страстной ночи вместе. После ночи, когда он разнес свой кабинет в пух и прах, ночи, когда я поняла, что опасно близка к тому, чтобы влюбиться в него, Илья ни разу не послал за мной. Ни звонков, ни сообщений, кроме коротких сообщений об отмене наших обычных совместных выходных, потому что он занят. Это единственный знак, который у меня был, чтобы заверить себя, что он вообще жив. Кажется, что, хотя наша страстная ночь показалась мне моментом, изменившим жизнь, на самом деле это мог быть способ Ильи попрощаться. И теперь он просто закончил со мной, позволив часам нашего контракта истечь, пока он занят. Между тем, у меня не было никого, кто мог бы заполнить мой внезапно освободившийся календарь, потому что даже Аня занята тем, что влюблена и наслаждается своей новой семьей с Николо. Я не могу заставить себя оторвать ее от этого больше, чем необходимо, просто чтобы посмотреть, как я утопаю в страданиях. Я могла бы провести время с Пейдж и близняшками, но я не могу заставить себя пойти в клуб и расслабиться, когда я в таком эмоциональном смятении.

Вместо этого я настояла на том, чтобы практиковаться с Трентом, пока мы оба не будем готовы упасть от усталости, репетируя нашу программу снова и снова, пока моя хореография внезапно не станет второй натурой, наши движения такими же естественными, как дыхание. Светлая сторона в том, что с моей новообретенной решимостью у нас произошел прорыв. Я даже добавила более сложные движения, которые выведут нас на новый уровень. Мы все еще работаем над несколькими сложными подъемами, поэтому мы здесь так поздно в будний вечер. Но мы приближаемся, и впервые Трент и я действительно действуем как команда.

В довершение всего, я не уверена, то ли Трент просто слишком устал, чтобы говорить свою обычную чушь, то ли я привыкаю к этому, то ли мой партнер наконец-то начал расти на волосок, но я даже нахожу его присутствие терпимым за последние несколько недель изнурительных тренировок.

— Я думаю, мы приближаемся к последнему подъему. — Говорит он, ставя бутылку с водой и вытирая лицо полотенцем.

Я делаю более элементарную работу тыльной стороной запястья.

— Да, я думаю, ты прав.

— Я не знаю, станет ли еще одна попытка еще одним шагом вперед или я действительно провалю ее. Мои руки измотаны, — признается он.

— Не будь ребенком, — дразнюсь я. — Если только ты просто не жалуешься, пытаясь намекнуть, что мне следует немного похудеть.

— Пшш….Я просто предупреждаю тебя, чтобы я не был полностью виноват, если уроню тебя лицом вниз.

— Не делай этого, — предупреждаю я, указывая на него пальцем.

Он одаривает меня улыбкой, которая говорит мне, что он просто шутит, предлагая еще одну издевательскую насмешку. Удивительно, но я доверяю ему, пологая, что он знает свои пределы и оберегает меня. Он не уронит меня.

— Ладно, давай сделаем это. — Трент затягивает свой верхний узел — новый вид его классического мужского пучка, который почему-то беспокоит меня немного меньше, и снова присоединяется ко мне на ковриках.

Ночное небо, которое я вижу через окна за его спиной, напоминает мне, что мы занимаемся этим уже несколько часов, но мне все равно. У меня есть еще одна попытка, и хотя Трент покрыт испариной, он, кажется, тоже в деле. Приятно осознавать, что у меня хотя бы есть партнер по танцам, который готов продолжать терпеть боль, даже если он не самый острый нож в ящике.

— Готово, — говорит он, кивая, находя свое место.

Я нажимаю Play на звуковой системе, и наша электрическая, хард-роковая версия «Танца эльфов» Дэвида Поппера оживает, заполняя комнату. Я влюбилась в необычную композицию в прошлом году, чудесное сочетание классического балета и рок-бунтарства, которое идеально мне подходит. И хотя потребовалось некоторое убеждение, чтобы заставить Трента присоединиться, я знаю, что теперь он тоже любит это. И поскольку я единственная из нас двоих, кто способен поставить хореографию, достойную выпускного показа, я не оставила ему особого выбора.

Мы берем первую строфу, чтобы занять исходные позиции, я олицетворяю темное существо искушения, а Трент представляет свет и добро — забавное сопоставление типичных ролей, которые часто отводятся прима-балеринам и ведущим балеринам. Мои мышцы уже разогреты от повторяющихся маневров наших предыдущих репетиций, даже на грани своих возможностей, но для этого и нужна практика, чтобы подталкивать себя и укреплять свое тело, пока то, что когда-то было сложным, не будет выглядеть таким же легким, как прогулка по парку.

Глубоко вдохнув, я сосредотачиваюсь и принимаю позу, находя свое внимание, пока жду своего вступления в песню. На другой стороне комнаты Трент оживает, его колени сгибаются, а затем выпрямляются, когда он выталкивает себя в воздух, переходя во вращение.