Милаха

Следующий раз я проснулась уже около одиннадцати и в значительно более сносном состоянии. Сразу же вспомнила, что вообще-то сегодня воскресенье и нет никакого технаря. Потом вспомнила, что после того, как Виталя остановил машину у подъезда, Денис велел ему «не дёргаться». Сам обошёл машину, открыл мне дверь, подал руку… Но вот кто кого вёл – ещё вопрос.

А едва мы зашли в подъезд, как Денис резко ушёл в аут, словно теперь было можно. Мы потому и молчали в лифте, что он спал на ходу. И раздевала его, вообще-то я, а он только открывал периодически глаза и смотрел на меня так… Да как обычно – хрен его поймёт как!

Теперь я боялась его пробуждения и гадала наперёд – как же ему угодить? Сварить свеженького супчика? Пожалуй. Сбегать за минералочкой? Тоже отличная идея. Отстирать рубашку, посмотреть, что там с пиджаком… Задобрить сексом? Прямо спросонья оглушить признанием, что никогда никого не любила так, как его? Хм… А оно ему надо? Хороший вопрос. И потом – рука на заднице Боярской мне тоже не приснилась. Как и её речи о том, что он… Что он там делает – указывает ей с кем спать? Что за бред?

Повернулась на бок, подпёрла щёку кулаком. Денис выглядел, мягко говоря, не ахти. От него разило перегаром, помятое лицо тянуло на все сорок восемь, а то и на полтос… Ну вот что он, красивый, что ли? Вообще нет. Обыкновенный. Просто сильно взрослый мужик с бодуна. Проснётся – будет страдать головой, как и любой смертный. Ну и что в нём такого особенного? Ну заявит он мне что-то на счёт Лёшки… Объясню, что ничего не было. Не поверит? Ну и ладно, его проблемы. И вообще, пусть для начала объяснит мне ситуацию с Боярской. Психанёт – тоже его проблемы…

Чёрт… Да ни хрена это не его проблемы! Все, как одна – мои. И без Дениса я себя уже не видела, и, если прям честно, без его денег тоже. К тому же, и как любовник он мне очень нравился. А остальное: неприглядный вид, угарное дыхание – так я, скажем прямо, и сама в тот момент была далеко не красавица… Нет, очень глупо потерять его из-за какой-то пьяной глупости с Лёшкой. И нужно было быть готовой к объяснениям.

Встала, привела себя в порядок. Замочила рубашку, поставила куриные окорочка на бульон, сбегала за минералкой и квашеной капустой. Сварила-таки супчик…

Около двух дня позвонил телефон. Виталий. Спрашивал Дениса. Я хотела было вежливо послать его, объяснив, что человек спит, но Денис появился сам. Хмуро протянул руку, требуя отдать ему трубку.

– Угу. Да Виталь. Спасибо. В половине пятого, да.

Положил трубку, постоял, упершись лбом в стену.

– Во сколько мы вернулись-то? Чёт я ни хрена не помню.

– В смысле… Совсем?

Кивнул и повернулся ко мне:

– Я хорошо себя вёл?

– Ну… Если не считать, что ты лапал Боярскую…

– Серьёзно? Пиздец… Бля-я-ядь, – с нажимом провёл ладонью по лицу. – Ты сама видела? Фф-ф-ф… – виновато развёл руками: – Милаш, прости. Не помню, правда. Вообще.

И я вдруг из потенциальной обвиняемой превратилась в обвинителя.

– Угу… Избирательная память, это, наверное, удобно?

Он схватил меня за руку, притянул к себе:

– Ну не обижайся. Правда, не помню! Мне кажется, я и близко-то к ней не подходил, а чтоб лапать… Да быть этого не может!

– Зато она к тебе подходила, а у тебя на неё хватательный рефлекс.

– Ну переста-а-ань… – прижал меня к себе. – У меня на тебя хватательный рефлекс. Я, если честно, всю первую половину вечера думал исключительно о твоих чулочках и о том, что надо бы затащить тебя в оранжерею. Есть там одно укромное местечко… А после того, как Зойка речь толкнула – всё как в тумане. – Немного отстранил меня, оглядывая своё плечо. – Я не понял… Откуда кровь? Опять что ли шов разошёлся?

–Н-да… А меня предупреждал, чтобы не упивалась.

Он вздохнул.

– Не рассчитал немного. Но и не пить нельзя было – серьёзные вопросы решали.

– Логично, ага.

Он усмехнулся и снова развёл руками.

– А ты как думала? Самые большие глупости делаются с серьёзными лицами, а серьёзные дела – вот с такими пьяными рожами. Специфика бизнеса. Слушай, мне к четырём надо реанимироваться до состояния трезвенника, а в пять уже важная встреча. Давай, я в душ, а ты… Погоди, супчиком, что ли пахнет?

Я довольно разулыбалась, и Денис снова обнял меня, зарылся лицом в волосы:

– Мила-а-аша моя… ты прости за Боярскую. Нет комментариев, правда. Сам в шоке.

Он вернулся со встречи около десяти вечера. Хмурый, молчаливый. Задумчивый. Немного промурыжив меня этим состоянием выдал, вдруг:

– В «Короне» не будешь стажироваться. Найду тебе другое место.

– В смысле… Почему?

Секунд десять молча смотрели друг на друга, и до меня дошло: либо сам вспомнил, либо Виталя рассказал. Почувствовала, как по щекам разливается краска.

– Денис, но это… Просто глупо! Неужели ты думаешь, что я буду искать с ним встреч? Зачем мне это?!

– Серьёзно? Рассказать тебе зачем?

И вот в тот момент у меня впервые проскочило осознанное ощущение, что ревнивость – его уязвимое место. Реально ведь, вчера он мог из-за неё облажаться на всю их авторитетную, блин, тусовку…

– Денис, ты меня обижаешь, вот правда! Я же не прессую тебя из-за Боярской, хотя могла бы!

– Боярская в прошлом!