Милаха

А мне бы охнуть под тяжестью его тела, или услышать, как он смешно, нараспев называет меня своей Мила-а-хой, или хотя бы просто посидеть молча рядышком, переплетясь с ним пальцами… Но я не видела его уже вторую неделю и даже не знала точно, когда увижу.

Зато у тебя есть серебристая норка и личный водитель, Кобыркова, и живёшь ты в элитном квартале в самом центре города. Потому что ты любовница. Наслаждайся! Или возвращайся к маме.

Глава 19

Если бы я была внимательнее, то, наверное, сразу бы заметила неладное. Но я погрузилась в свои мысли, да и как там эти знаки предписывают парковаться, если честно, понятия не имела. Обратила только внимание, что Виталя стои́т не там и не так, как обычно, но значения этому не придала. Привычно распахнула дверь, не глядя плюхнулась на переднее сиденье. Развернулась, закидывая сумочку назад, и замерла – Денис! Он сидел на водительском, такой неформальный: в джемпере и джинсах, в пальцах сигарета, и смотрел на меня… с упоением. Зацеловывал взглядом, обнимал, зарывался лицом в волосы…

– Привет, – привычно повёл подбородком, выдыхая дым в сторону, повернул ключ в зажигании.

– Привет… – Я пристегнулась. – Как дела?

Небрежно дёрнул плечом:

– Пойдёт. Во сколько у тебя фитнес твой?

– В восемнадцать тридцать.

Глянул на часы.

– Ну-у… значит будем успевать.

– В смысле? Куда?

– Сюрприз, – он влился в дорожный поток и замолчал.

Создавалось впечатление, что мы расстались около часа назад, а до этого были непрерывно неразлучны как минимум год. Странное ощущение. С одной стороны – я была рада ему, счастлива, как какая-то дурочка, а с другой – стеснялась это показать, словно испытывать такую радость было стыдно. А самое интересное, мне упорно казалось, что и Денис чувствует примерно то же. Иногда мы сталкивались стосковавшимися взглядами, но тут же разводили их и при этом натянуто молчали. Как два стосковавшихся друг по другу культурных идиота.

– Надеюсь, не на завод едем? – глупо пошутила я, заметив, что городская черта осталась позади.

Он улыбнулся:

– На завод.

Я нервно хихикнула:

– Мне что-то страшно. – Но самое хреновое было то, что мне действительно стало страшно. А в контексте моей несанкционированной ночёвки дома – так прям до мороза по коже. – Что за сюрприз-то хоть?

– Увидишь.

Помолчали. Ох, блин, как тревожно-то…

– Денис, что происходит?

– Это ты мне скажи.

Снова помолчали.

– Что сказать?

Он вдруг резко вывернул руль и, съехав на обочину, остановился. Я испугалась.

– Денис, правда, что происходит?

– Да ничего особенного, – буркнул он сквозь зубы и вдруг взорвался, долбанул кулаком по рулю. – Почему я должен звонить водиле в три ночи, для того чтобы узнать, где ты?!

Снова врезал по рулю и надолго замолчал, а когда заговорил, в голосе сквозила усталость.

– Чего тебе не хватает, Люд? Ну скажи, может, я не понимаю чего-то, может, тебе нужно больше, так я сделаю больше, ты только скажи – чего? Твою мать, Люд…

Закурил, и за один раз затянувшись почти до половины сигареты, усмехнулся:

– Чуть в общагу за тобой не попёрся среди ночи… – поиграл скулами. – Дожился, блядь…

Я тоже усмехнулась.

– И что? Авторитет не позволил, в общагу-то?

– К херам авторитет! – рыкнул он и, приоткрыв окно, выдохнул в щель густую струю дыма. – Всю неделю, блядь, о тебе думал, а ты…

И до меня вдруг дошло.

– Так ты испугался, что не застанешь меня в общаге, да? Нет, серьёзно, поэтому не поехал? Ну и? Ты думал, я где?

Сцепились взглядами, и я поняла, что права.

– Блин, Денис, ты… больной! Серьёзно, это уже слишком!

Он навалился на руль, долго смотрел в одну точку. Кивнул.

– Вот и мне иногда так кажется. Уже слишком.

– Иногда? – уточнила я и отвернулась к окну. – Надеюсь, твой сюрприз, это не голова Савченко в пакете, например?

– Чего-о-о?

И мы натянуто рассмеялись. Шутка, прямо скажем, была дурацкая. Но, как говорится, у кого что болит, а я вдруг поняла, что за Лёшку мне действительно страшно. То, что Денис не доехал ко мне в общагу, не значит, что он не кружил, выслеживая меня, возле его дома, например.

И это было странное чувство – оно и льстило, и пугало… И никоим образом не отменяло тот факт, что Денис был у Боярской дома, в то время, как все считали, что он в Москве.

Да, да, Кобыркова, ты тоже больна своей ревностью. И если бы знала, где живёт Боярская, то и сама бы, скорее всего, кружила там до утра.

– Короче, давай правду – почему ты ушла?

– Да просто. По маме соскучилась вот и ушла.

– А записку оставить можно было?

– Можно. А ещё можно было бы сказать мне, где тебя искать, если что.

Он кивнул:

– Справедливо.

– И желательно, чтобы не у Боярской!

– Так, Милах, ты опять что ли за своё?

Я промолчала, и он настойчиво притянул меня к себе, скользнул губами по виску:

– Дурочка моя. Я по тебе так соскучился.

На территории завода, за складским ангаром, стояли два корабля. Два танка. Два монстра. Не знаю, как ещё назвать, может – звездолёта?

Внедорожники. Сплошь тонированные, ослепляюще-сияющие на солнце. Нереальные.

– Нравятся? – сунув руки в карманы, гордо спросил Денис.