Милаха

– Ну Господи, Люд, с голыми сиськами! И сами танцы такие… Ну представляешь, да? И самое интересное, что в самих-то Эмиратах такое хрен увидишь, потому, что у них там бабы все закрытые. Вот студенты-арабы и всякие неславянские личности и паслись тут толпами. Девчата-танцовщицы бабло лопатами гребли. Например, за один приват, прямо здесь, задёрнув шторки, можно было до двух сотен получить. И это в восемьдесят пятом – восемьдесят шестом, представляешь? – Глянула на меня, устало крутанула кистью: – Хотя, что ты можешь представлять. Под стол пешком ходила ещё.

– Ну вообще, мне в восемьдесят пятом уже девять лет было!

Она только усмехнулась:

– Девять… А мне двадцать четыре! И казалось, между прочим, что уже всё. Излёт. А что я видела к тому моменту? Вообще ничего. Учёба, работа, парень-дебил, и ноль перспектив. Мечтала встретить богатого красавчика и выскочить за него, как Зойка. Она для меня прям иконой тогда была. Примером для подражания, блин. Секретарь судебного заседания – ого-го! Против меня-то, рядового бухгалтера. Поэтому, когда она в восемьдесят восьмом предложила мне к какому-то новоявленному бизнесмену в помощники счетовода пойти – у меня даже мысли не возникло отказаться. Бросила всё и в омут с головой! Ну а что, двадцать семь лет, терять уже нечего. Правда, мой прибабахнутый сожитель оказался против. Ревновал так, что даже руки распускал. – Ольга усмехнулась и замолчала, наливая чай в хрустальный стаканчик, больше похожий на фужер без ножки. – А потом я пожаловалась своему новому шефу – Денису, и он набил моему бывшему морду. Нос кажется сломал… Или челюсть? Не помню точно. Но ты бы знала, как меня после этого накрыло! Денис и до этого-то мне нравился, а после…

Я медленно закипала. Нахрена она мне это рассказывает? Издевается что ли?

– А он, представляешь – как будто меня и нет. Ну то есть, заступился за сотрудницу, ну и всё, чего расслабляться, продолжаем работать. – Задумчиво усмехнулась. – А сам – днём пашет, а ночью по бабам шляется, как последний раз в жизни. Я перед ним ужом извивалась, а ему похрен! А потом одна из его тёлок залетела. Помню, по указу Дениса счёт оформляю, чтоб он дитю бабки перечислял – а сама реву-у-у… Дура. Потом, года не прошло, вторая залетела – и снова Денис про Боярскую вспомнил… И так у меня, знаешь, взыграло! Думаю: да пошёл бы ты на хер, мудак, думаешь, у меня нет гордости? Благо к тому моменту уже знакомств море накопилось, можно было и другое тёплое местечко найти. И знаешь, что он сделал, чтобы я не ушла?

Я подняла на неё взгляд, попыталась вложить в него максимум снисходительности:

– Трахнул, наконец?

Она рассмеялась.

– Да щас прям! Он мне путёвку на Карибы подарил! Представляешь? Я три года дышать от волнения в его присутствии не могла, в лепёшку разбивалась, чтобы дела у него хорошо шли, сколько мелкоты на себя брала, в правовом поле – ну, вроде пока со мной разбираются, он продолжает спокойно работать… А он, путёвку! Причём, на одно лицо!

– Ну… судя по тому, что ты до сих пор в команде – про гордость ты так и не вспомнила, да? Понравилось, на Карибах-то?

Я хотела уязвить, но Ольга сложила руки на столе и подалась вперёд:

– А это смотря, что назвать гордостью. Можно было бы состроить из себя оскорблённое достоинство и свалить в туман, но я поступила умнее – обозначила свою цену. Просто сказала, что одна не поеду. Что поеду только с ним, а если его это не устраивает – он может засунуть эту путёвку себе в задницу.

– Так и сказала?

– Угу.

– И?

Она развела руками:

– Ну ты же видишь. Я до сих пор в команде. И да, на Карибах мне в тот раз очень понравилось!

Скрутило ревностью, резануло по сердцу так, что хоть зажмуривайся, пережидая… Но я только подпёрла кулаком щёку, изображая ленивый интерес.

– Ну и?

– Что и?

– Зачем ты мне это рассказываешь? Потому что узнаёшь во мне себя и тебе меня жалко? Я эту версию уже слышала, Оль. Она несостоятельна – мы с тобой изначально разные. Я обошлась без трёхлетней прелюдии и шантажа, и досталась ему целкой, если тебе интересны подробности. И он оценил это, уж поверь.

Она усмехнулась и глянула на меня так снисходительно, что захотелось запульнуть ей в голову бронзовой сахарницей.

– Да уж помню я тебя, когда ты в тот раз на базу приехала. То ещё пугало… – Снова усмехнулась, и устало вздохнула. – Давай не будем меряться письками, а? Я рассказала тебе всё это только для того, чтобы ты поняла – нам делить нечего! Наоборот, надо вместе держаться.

Она смотрела на меня, я на неё и между нами происходило что-то большее, чем разговор на грани ссоры.

– Серьёзно! Подумай сама – он никогда не бросит жену, никогда не женится ни на мне, ни на тебе. Ну и смысл тогда его делить? Зато он дал мне возможность подняться. Даст и тебе. Машина, квартира – со временем и у тебя всё будет. Давай просто…

– У меня уже есть машина, Оль! – перебила я. – Мицубиси Паджеро, если тебе интересно. Денис подарил.

В её глазах мелькнула растерянность, потом понимание, и тут же – усмешка.