Милаха

– Я с ним не знакомилась!

– Ой, ну ладно, – нетерпеливо скривилась Боярская, – ты меня поняла! Когда?

– В январе.

– Угу…

Она думала, а я смотрела на неё украдкой и чуть ли не ревела от отчаяния – она была классная. Вот такая – сосредоточенная на каких-то серьёзных, недоступных мне вещах, она выглядела такой, какой я впервые увидела её тогда на базе: профессиональной, важной, востребованной. Стильная, ухоженная и умная. Не красотка, в моём понимании, но сексуальная. И сейчас я видела, что она реальная боевая единица в команде Дениса. Возможно, он и ожидает от неё подвоха, но и просто так лишиться тоже не может. Она нужна ему. Не красивая задница и молодые сиськи, которые приятно мять в ладонях – а она сама, с её опытом и умением быть стервой. Возможно даже, что она для него незаменима.

– Интересно, – прячась от тоскливой зависти, прервала я её задумчивость, – а ты-то сама откуда в теме? Да ещё и в таких подробностях. Не танцовщицей, случайно у него работала?

– Ой, ой, давай, поостри, ага… – фыркнула Боярская. – Интересно, что ты скажешь, когда узнаешь, что я работала у него в бане? Ну, язви, чего ж ты? – Глянула на меня. – Да, представь себе, в бане! Там, знаешь ли, как и в любом бизнесе, тоже нужен бухгалтер! Недалеко от Шафрана была общественная баня, которую он примерно в те же годы превратил в турецкую: перестроил, переоборудовал с нуля. При том, что формально она продолжала принадлежать муниципалитету, улавливаешь?

– Намекаешь на волосатую лапу?

– Скорее на высокую крышу.

– Ну, получается, кто-то из администрации? Кому ещё подвластна муниципальная собственность?

Она пожала плечами.

– Смотря, как обстряпать. Если, например, устроить тяжбу между районами города на предмет обязательств технического обслуживания объекта, то под шумок можно наложить временный запрет на его эксплуатацию, и тогда он, фактически, становится невидимкой. И делай с ним, что хочешь… Если есть большие друзья в нужных кругах, конечно. А такие тяжбы знаешь, кто стряпает?

– Ну… Арбитраж?

Боярская кивнула.

– Ладно, допустим, что Камар крутой чувак, и он вернулся в город, – продолжила я. – И даже, предположим, у него есть большие связи, и он снова хочет войти в ресторанный бизнес, или там, в банный… И что? С чего ты позеленела-то, когда его увидела?

– Как подружка поживает, та, которая тебя с ним познакомила? – вопросом на вопрос ответила Ольга. – Давно её видела?

– На днях. А что?

– А она откуда его знает?

– Понятия не имею.

– Ну, если вдруг исчезнет, я бы начала поиски с Камаровских шлюх.

– В смысле?

– В прямом, Люд! Если отбросить все официальные версии, то я тебе прямо скажу – Камар свалил тогда потому, что в город пришли чеченцы. Ты ж в девяносто первом не такая уж и мелкая была, не помнишь, разве, как тут всё гудело? Разборки за разборками… Нет? Хм… – пожала плечами. – Но суть в том, что это было. Переделили криминал, и всё оказалось под чеченами. В том числе и проституция. А в прошлом декабре Марата грохнули и всё снова посыпалось. – Она глянула на меня. – Вот и считай – его грохнули в декабре, а уже в январе Камар, известный в прошлом сутенёр, клеил здесь местных тёлок. Случайность?

– Тогда у меня вопрос – нахера ты меня сюда притащила? Нахера сама сюда попёрлась? Что, нельзя было в Робин Гуде посидеть?

Она долго молчала, словно обдумывая ответ. Наконец, усмехнулась.

– Даже не знаю, как и объяснить-то тебе… Хочешь верь, хочешь нет – просто потянуло. Вот серьёзно – просто захотелось туда съездить, безо всякого умысла. Меня знаешь, как-то вдруг накрыло прошлой ночью…

Нормально. Коллективное помешательство, что ли? Если она сейчас расскажет о выжранной в одну харю бутылке коньяка, я её расцелую… Я даже не удержалась, повернулась к ней, но она упрямо смотрела на дорогу.

– Может, потому, что полнолуние, а может, месячные скоро – хрен его знает! – Мимолётно усмехнулась, но усмешка вышла какой-то мёртвой. – Просто вспомнилось всякое… Юность, молодость. Всё как-то по-другому было. Легче, что ли. Эта баня – моя первая работа после института. Камар – первый турок, которого я вообще в глаза увидела. У него акцент тогда вообще жуткий был, и вот эти все его рахат-лукумы и сахара́ моего сердца… И смешно и приятно. Экзотика, короче. Он всем своим офисным работницам цветочки таскал, колечки с серёжками дарил, звал в свой гарем, на родину, обещал сделать султаншами своего сердца… – Рассмеялась. – Шутил, конечно. К рядовым сотрудницам не приставал, ему и танцовщиц хватало. Да и в бане были девочки-массажистки… Понимаешь, да? Короче, весёлое было время. Но веселье и перспективы – вообще разные вещи, поэтому я оттуда и ушла. К Денису, по Зойкиной протекции. – Помолчала. – В общем, вчера вспомнилось почему-то, и просто захотелось посмотреть в каком это сейчас состоянии. Я же не знала, что Камар снова в городе.

– Ну, допустим. Но это не объясняет того, что ты его испугалась, когда увидела. А по идее-то, наоборот, обрадоваться должна была? Старый друг и всё такое.