Милашка (СИ)

— Ты… довольно умен, — проговорил Юнхо, возвращаясь к разговору, словно бы не замечая, что его обнимают.

— Не особо.

— Мне нравится тебя слушать. Ты необычно мыслишь, смотришь на вещи под необычным углом.

— Просто складываю части речи в предложения, ничего особенного, — Дже ощутил легкое раздражение от того, что Юнхо делал вид, будто не замечает того, как близко лежат сейчас их тела.

— Не принижай себя.

— Не буду. И ты себя тоже тогда.

— А когда это я…? — Юнхо открыл глаза и, наконец, взглянул на парня.

— Все время говоришь, что стар.

Чон поднялся и сел. Джеджуну ничего не осталось, кроме как выпрямиться тоже.

— Я… просто стараюсь объяснить, почему мы не можем… почему не может быть «мы» вообще.

— Так боишься, что о тебе подумают другие? — Дже подтянул к себе ноги и уткнулся в колени подбородком. — Или я совсем-совсем не нравлюсь тебе?

Юнхо улыбнулся, но не растерянно, а словно бы в невольном восхищении. Выудив из кармана сигареты, он закурил. Покосился на парня. Тот смотрел на траву прямо перед собой. И сейчас казался невероятно уязвимым, даже голым. И безумно притягательным. О нем нельзя просто так перестать думать.

— Ты делаешь вещь сложными для меня, — выдохнув дым, сказал Чон.

Дже поднял на него большие, внимательные глаза.

— Имеешь в виду мои подкаты? — мужчина пожал плечами, и Джеджун надавил. — Почему я усложняю? Что именно?

— Потому что это будет очень неправильно.

— Будет?

Джеджун невольно покраснел. Это что, лучик надежды?

— Да, будет, — тлеющая сигарета окрасила лицо мужчины и позолотила его блестящие глаза. — Не буду кривляться, будто это не приходило мне в голову.

— Эм… — Джеджун не нашелся, что ответить на это.

— На твой взгляд, что происходит?

— Н-ничего, — робко произнес Дже. Вопрос, то, как его оформил Юнхо, смущало.

— Окей, я поясню, если тебе не совсем понятно. Я вынужден сдерживаться. Да, да, из-за общественного мнения, воспитания, морали и многой другой ботвы.

Вот так, малыш, подумалось с неким облегчением Юнхо. Как тебе такое признание в ответ? Карты выложены, партия разыграна. Дже проиграл. Парень себя так и ощущал. Но все же юношеское пылкое сердце не могло капитулировать так просто.

— Ты ошибаешься.

— Да? В чем же? — тон Юнхо стал покровительственный и всепонимающий. Джеджун ощутил тупую ненависть — его все же считали ребенком.

— Не я усложняю, а ты.

В голосе Дже сквозила обида и слезы. Юнхо выдохнул дым и бросил окурок в еле тлеющий костер. Прежде чем Джеджун осознал, он придвинулся к нему, уставился прямо в глаза. А потом вдруг коснулся нижней губы парня подушечкой указательного пальца, провел вправо-влево, немного надавил. И когда под давлением плоть поддалась, приоткрывая язык и ряд зубов, мужчина прильнул к его губам, тут же скользнув в рот. Дже остолбенел. И не сразу понял, когда успел коснуться спиной куртки, как оказался распростерт на траве. Юнхо обхватил его щеки ладонями, поразил своим напором и ошеломил. Но Ким не долго пребывал в изумлении, обвил руками его шею и страстно ответил.

И все же сладость поцелуя, такого желанного и долгожданного, не могла длиться вечность.

— Доволен? — шепнул Юнхо, отстраняясь. Вместо ответа Дже громко сглотнул и вновь взглянул на губы мужчины. — Пора возвращаться.

— Еще рано.

— Джеджун, я себя знаю. Нужно остановиться сейчас, пока еще все хорошо. Пока мы не сделали такого, чего потом стыдились бы.

— Но…!

— Пусть все так останется. Ладно? — Юнхо улыбнулся парню мягко, но категорично. — Я хочу оставаться хорошим парнем.

— Не будь хорошим, — отчаянно зашептал Джеджун, потянувшись к нему. — Мне без разницы! Никто не узнает!

Отчаянным движением, которое позже наверняка могло спровоцировать у Кима сердечный приступ, парень потянулся и вцепился в ширинку на джинсах Юнхо. Тогда он мог бы даже засунуть руку ему под белье, так не хотел отпускать момент. Однако Чон, словно бы прочитав намерения, накрыл ладонью руку Джеджуна. Задержав на долю секунды, как бы прижав пальцы Дже к своим гениталиям, он отнял их.

— Не нужно.

— Прости, — выдохнул Дже скорее автоматически, чем действительно сожалея.

Юнхо не отпускал руку Джеджуна, пока не поднялся сам и не помог встать на ноги и ему.

— Мы должны забросать костер землей.

Дже не ответил. Однако эта обычная рутинная заметка помогла отрезвить голову и вернуться в реальный мир, а также помогла реальному миру вернуться в их жизни. Пальбари, склоняющееся к лесу солнце, дорога назад, ожидание скорого отъезда и пресное существование в студенческом общежитии.

— Я не смогу с этим жить.

— Ерунда.

Юнхо взвалил рюкзак на спину и отвязал щенка. Протянул руку к парню, молчаливо принуждая переплести пальцы. Ким повиновался. Так они пошли назад. Джеджун смотрел на ладонь мужчины, бросал взгляд ему в спину и думал, что было в этом жесте. Типа уступка? Приятельское полуобъятие? Ничего не значащий, беззаботный знак, как если бы бывшие любовники перегорели и больше не спят вместе, но остались друзьями и иногда выбираются вместе в бар? Так Юнхо подвел черту? Они приятели и ничего другого не будет?