Миля над землей

Зандерс держит меня за руку, по сути, затаскивая в вестибюль отеля. Он идет широкими и быстрыми шагами, он так же, как и я, стремится поскорее добраться до номера.

– Вот черт, – тихо ругается он себе под нос, притягивая меня ближе, чтобы я встала за колонну рядом с ним, спрятавшись от посторонних взглядов. Он прижимает мою спину к своей груди. – Здесь внизу один из моих тренеров.

Меня захлестывает волна адреналина, как будто я и так недостаточно возбуждена. При этом я благодарна Зандерсу: несмотря на то что это всего лишь секс на одну ночь для нас обоих, у него хватает порядочности позаботиться о том, чтобы я не потеряла из-за этого работу.

Главные двери открываются и закрываются, и Зандерс оглядывается через плечо на пустой вестибюль. Он снова берет меня за руку и тянет к лифту. Его ноги намного длиннее моих, так что мне приходится бежать, чтобы успеть за быстрыми шагами.

Он набирает номер своего этажа и отчаянно жмет на кнопку, чтобы закрыть двери, все это время продолжая выглядывать в вестибюль. Как только металлические двери смыкаются, он поворачивается ко мне, и в его карих глазах я вижу желание.

Он делает спокойный, но уверенный шаг мне навстречу, а я вцепляюсь в поручни, надеясь, что они удержат меня в вертикальном положении, потому что, судя по тому, как он выглядит, направляясь ко мне, я бы предположила, что мои колени вот-вот подкосятся от его опасного взгляда.

– Знаешь, Стиви. – Зандерс зажимает меня в углу лифта, слегка наклоняет голову, и его теплые губы замирают в нескольких сантиметрах над моими. – Если бы ты не была такой упрямой той ночью в Нэшвилле, я бы уже мог тебя поцеловать.

Подушечкой большого пальца он проводит по моей нижней губе и слегка оттягивает ее. Его глаза загипнотизированно следят за движением.

– Мне действительно нравится твой рот. – Его рука накрывает мои губы, а затем большой палец тянет мой подбородок вниз, заставляя мои губы приоткрыться. – И мне понравится его брать.

Черт подери.

Он придвигается ближе, его нос касается моего, а рот всего в нескольких сантиметрах от моих губ. Но ближе он не пододвигается. Он замирает, мучая меня, а потом облизывает нижнюю губу.

– Поцелуй меня, – выдыхаю я. – Зандерс, пожалуйста.

Его полные губы приподнимаются в зловещей ухмылке.

– Я знал, что мне понравится слушать, как этот острый язычок меня умоляет.

Прежде чем он успевает наклониться и прижаться своими губами к моим, звякает лифт, и двери открываются на его этаже.

– Пойдем, я еще это послушаю. – Он слегка дергает за подол моей рубашки, отступая назад, на его губах играет победоносная ухмылка.

Зандерс открывает гостиничный номер и пропускает меня вперед. И когда я это делаю, у меня приоткрывается рот от того, насколько здесь здорово. Полагаю, я должна была догадаться по роскошному вестибюлю с мраморным полом или звуку скрипичных струн в лифте, но, честно говоря, я была изрядно увлечена хоккейным защитником ростом метр девяносто пять, который собирается полностью подчинить мое тело в постели сегодня вечером.

Летный состав останавливается в достаточно хороших отелях, но они не идут с этим ни в какое сравнение. Даже близко.

Мой взгляд падает на множество безупречных костюмов, которые висят в его шкафу. Зандерс всегда разодет в пух и прах, так что в этом нет ничего удивительного. Затем мой взгляд скользит в ванную, где на полочке расположилось больше средств для ухода, чем в местном магазине Sephora[9], – и снова меня это не удивляет.

Щелчок двери выводит меня из оцепенения, и я поворачиваюсь к нему лицом.

Он медленно подходит ко мне, расстегивая верхнюю часть рубашки, позволяя увидеть татуировки, золотую цепочку и бугры мышц.

– Только одна ночь, – напоминаю я и ему, и себе, замирая в центре комнаты.

Его грудь вздымается в беззвучном смехе, и он продолжает медленно приближаться.

Расстегивается еще одна пуговица.

– Звучит чертовски заманчиво.

– И мы никогда не будем говорить об этом после сегодняшней ночи.

– Я бы не посмел. – Еще шаг. Еще одна пуговица. – Но что ты скажешь своим коллегам, когда завтра не сможешь ходить?

О боже. Он прав.

– Может быть, это удержит тебя от того, чтобы весь полет жать на эту чертову кнопку вызова.

– Ни за что. Жду не дождусь, когда увижу, как ты ковыляешь по проходу самолета, и буду знать, что это сделал с тобой я.

Он останавливается прямо передо мной, расстегивая последнюю пуговицу на рубашке. Она распахивается, демонстрируя прекрасно сложенное тело, покрытое черными чернилами тату и золотыми украшениями.

Внезапно меня снова охватывает приступ нервозности, и я скрещиваю руки на прикрытой груди, ощущая неловкость. Этот мужчина, который выглядит как мечта любой девушки, спал с самыми красивыми женщинами в мире, и теперь он вот-вот увидит меня. Обнаженной.

– Ты уверена? – Зандерс указательным пальцем убирает завиток с моего лица.