Миля над землей

Она выдерживает мой взгляд, мы оба одинаково довольны этим моментом.

– Я возьму газировку, – тихо говорю я, разрушая момент, потому что я должен это сделать, пока кто-нибудь сюда не вернулся.

Моя нахальная улыбка полна веселья, и Стиви игриво отталкивает меня.

– Убирайся отсюда, – смеется она.

Окончательно развеселившись, я хихикаю вместе с ней, прежде чем вернуться на свое место. Делаю один шаг из камбуза, но затем передумываю и быстро поворачиваюсь обратно, чтобы украсть еще один быстрый поцелуй подальше от чьих-либо глаз.

– Побольше лайма, милая, – я задерживаюсь прямо над ее губами.

– Ненавижу тебя.

24. Стиви

– Прекрасно выглядишь, Ви.

Сидящий на заднем сиденье Райан поворачивает голову в мою сторону, одаривая меня мягкой и гордой улыбкой, пока мы ждем в очереди машин перед слишком экстравагантным зданием.

– Спасибо. – Я прижимаюсь к нему плечом.

– Это тебе спасибо. Если бы ты не согласилась помочь мне в этом деле, я бы здорово влип. Помнишь племянницу моего тренера? Ту, с которой мне пришлось пойти на премьеру фильма? Она с тех пор никак не оставит меня в покое, и наш генеральный менеджер просил меня взять ее с собой сегодня вечером, но, к счастью, ты уже сказала «да».

– Похоже на настоящую любовь. Прости, что встала у тебя на пути.

– Прошу тебя. Моя единственная настоящая любовь – баскетбол.

– Как романтично.

Я провожу руками по небесно-голубому атласу своего платья и делаю глубокий вдох. От ценника на этом платье меня чуть не стошнило, настолько оно было дорогим. Но как только я надела его и мой брат увидел, как уверенность пробежала по каждому нерву моего тела, он выписал чек и оплатил его еще до того, как я вышла из раздевалки.

В последнее время слово «уверенность» заиграло новыми красками.

Я не могу сказать, когда в последний раз я испытывала это чувство постоянно, но в последнее время я его испытываю. И знаю причину. И пусть мне не хочется это признавать, но внимание Зандерса сильно повлияло на мою уверенность в себе – наилучшим из возможных способов.

Я понимаю, что он не знает меня полностью, но те части, которые он видел, заставляют меня чувствовать себя замеченной. Он знает, что нужно сказать, и не в форме огульного заявления «это-то-что-нравится-слышать-девушкам». Но в том смысле, что это предназначено только для меня. Он заставляет меня чувствовать себя хорошо, будь то его мимолетные пристальные взгляды, приятный подарок на Рождество или жаркий, как ад, поцелуй на Новый год.

Он заставляет меня чувствовать себя хорошо.

Новогодний поцелуй был моей виной, и, вероятно, этого не должно было случиться, но я ничего не смогла с собой поделать. Я боролась с нашей физической связью уже несколько месяцев, и на мгновение мне захотелось сдаться. Захотелось почувствовать себя желанной.

Но этот поцелуй показался мне шагом в том направлении, в котором я обещала себе не двигаться.

Я мучилась мыслью, что, может быть, мне удастся сохранить непринужденность, переспав с ним в поездке. Честно говоря, я понятия не имела, что между нами происходит, поэтому, чтобы защитить свое сердце, я пыталась убедить себя, что Зандерс испытывает ко мне только физическое влечение. Потому что, позволяя себе поверить, что это нечто большее, я рискую получить травму.

Возможная душевная боль, которую он может причинить, судя по тому, как я уже к нему отношусь, пугает меня до чертиков.

Парень ни с кем не встречается, редко спит с одной и той же девушкой дважды, и он чертовски уверен, что у него нет отношений – по крайней мере, у него никогда их не было раньше. И я должна смириться с этим, потому что хочу быть рядом с ним.

Мне нравится с ним разговаривать.

Мне нравится, что он позволяет мне видеть его скрытые стороны.

Мне понравилось заниматься с ним сексом, и мне нравится уверенность, которую он мне дарит.

Хотя в этот момент, когда мы останавливаемся перед бесконечными вспышками камер толпы репортеров, пытающихся узнать о каждом крупном спортсмене Чикаго, присутствующем на благотворительном вечере Мэддисона, уверенность сменяется нервозностью.

– Ви, ты молодец, – тихонько говорит Райан, успокаивая меня, прежде чем открыть свою дверь.

Когда брат выходит из машины на красную дорожку, вспышки освещают ночное небо так ярко, что можно подумать, что сейчас середина дня, а не восемь вечера. От криков и одобрительных возгласов, требующих внимания моего близнеца, у меня пересыхает в горле, и тут я осознаю, что вот-вот выйду и стану рядом с ним.

Ненавижу это.

Может быть, водитель сможет подъехать сзади и высадить меня там?

Я примерно в двух секундах от того, чтобы попросить его об этом, но брат возвращается в машину и протягивает мне руку.

Проклятие.

С трудом сглотнув, я вкладываю свою руку в его, позволяя ему помочь мне выйти из машины. Райан прикрывает меня, насколько это возможно, а я низко опускаю голову, но на самом деле спрятаться не могу. Здесь слишком много народа.

Я иду по ковру, и мое сердце колотится часто-часто, но в то же время я понимаю, что единственный способ избежать этого внимания – добраться до входной двери впереди. Так что я продолжаю двигаться.