Миля над землей

Мои щеки пылают, а желудок скручивает от смущения. Я поворачиваюсь к лифту, чтобы вернуться домой, но, пройдя половину пустого коридора, останавливаюсь как вкопанная. Если он хочет расстаться со мной, пусть скажет это мне в лицо. Он так настаивал на том, чтобы я научилась стоять за себя? Что ж, это именно то, что я собираюсь сделать. Кроме того, из всех людей в моей жизни именно ему я почему-то способна противостоять без страха или беспокойства.

Не раздумывая больше, я уверенными шагами возвращаюсь по коридору, поворачиваю ручку и, к своему удивлению, открываю незапертую дверь. Но, едва войдя в его пентхаус, я сразу же жалею, что это сделала.

Здесь пугающая, темная, очень мужская и характерная для него обстановка. Просторное помещение с высокими потолками кажется бесконечным. Я нахожусь в пространстве, в котором не должна была оказаться без него.

– Стиви?

Я резко поворачиваю голову. Зандерс стоит в коридоре в одном полотенце, низко намотанном на бедра. На золотисто-коричневой коже задержалось немного влаги, в воздухе вокруг него поднимается пар. Из-за слабого освещения в темном коридоре рельеф мышц кажется еще более резким.

– Черт, – он потуже обматывает полотенце вокруг талии и делает пару шагов по коридору, появляясь в поле зрения. – Прости. Я не слышал, как открылась дверь, и потерял счет времени.

Чем ближе он подходит, тем очевиднее, что он совершенно измотан.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, хмуря брови и полностью отбросив всякое недовольство по отношению к нему.

Он дарит мне грустную полуулыбку, давая понять, что с ним далеко не все в порядке.

– Да. Прости за это, но я действительно счастлив, что ты здесь.

Я подхожу к нему, обвиваю руками его талию и прижимаюсь щекой к теплой, влажной груди. Он вздыхает мне в лицо, обнимая свободной рукой за плечи и прижимая меня к себе. Я чувствую, как каждый мускул в его напряженном теле, касаясь меня, расслабляется, и он кладет голову мне на макушку.

Я не знаю, что случилось, но он расстроен.

– Ты позволила себе войти, – тихо замечает он.

– Я собиралась накричать на тебя за то, что ты забыл обо мне.

– Я так и думал. – Его тело вздрагивает от беззвучного смеха, он еще крепче прижимает меня к себе. – Но я не мог забыть о тебе, милая.

Я успокаивающе вожу рукой вверх и вниз по его обнаженной спине.

– Можешь дать мне минутку? Я сейчас приду, мне нужно одеться.

– Я не против, чтобы ты побыл голым.

Еще один смешок сотрясает его тело, Зандерс расслабляется.

– Чувствуй себя как дома. В холодильнике есть пиво.

Он проводит рукой по моим кудрям, убирая их со лба, а потом эта восхитительно сногсшибательная фигура исчезает за углом, возвращаясь в свою комнату.

Снова оставшись одна в его квартире, но чувствуя себя немного более желанной гостьей, я снимаю пальто и вешаю его на крючок у входной двери, скидываю заметенные снегом кроссовки, которые не слишком привыкли к таким чистым местам.

Я бреду на кухню, нуждаясь в пиве, которое предложил Зандерс, и, открыв холодильник, я не могу сдержать улыбку, обнаружив на одной из полок множество разных сортов. Инстинктивно я понимаю, что такое изобилие предназначено исключительно для меня.

Я неплохо в них разбираюсь, поэтому открываю на одном крышку и беру его с собой в самостоятельную экскурсию.

У Зандерса потрясающая квартира. Темное дерево, бетон, черный металл и слабое освещение – это так по-мужски. Строго, дорого и интригующе. Это одно из тех мест, которыми вдохновляешься в журналах или на интернет-ресурсе Pinterest. Ни одна вещь не нарушает гармонию. Эта квартира очень похожа на него, а я здесь выгляжу совершенно неуместно.

Зайдя в длинный коридор, в который нырнул Зандерс, я поворачиваю в противоположную сторону и обнаруживаю гостиную. Большие низкие диваны, массивный телевизор, идеально сочетающиеся друг с другом черно-белые фотографии.

На фотографиях в основном он и семья Мэддисона, но есть и фотография, на которой запечатлен он и, я бы предположила, его сестра. Зандерс как-то о ней упоминал, и они выглядят ужасно похожими. Хотя я заметила, что ни на одной фотографии нет его отца. Я знаю, что у них непростые отношения, как и у него с матерью, но, наверное, я не осознавала, что его отношения с отцом настолько скверные, если судить по этим фото.

Есть здесь и фотография его с Эллой, которую я не могу не взять в руки и не рассмотреть поближе. Их отношения каждый раз заставляют меня трепетать, и это было первое, что заставило меня заподозрить, что в печально известном «плохом защитнике» есть что-то еще.

– Шпионишь, милая? – Глубокий голос Зандерса отзывается во мне дрожью, у меня вспыхивают щеки от того, что меня застали на месте преступления. Он становится позади меня, так близко, что я чувствую тепло его тела, и кладет подбородок мне на плечо.

– Это моя любимица.

– У вас близкие отношения? – держа в руках снимок, я рассматриваю фотографию очаровательной девочки с растрепанными волосами и ее дяди.

– Я очень ее люблю.

– Больше, чем Мэддисона?

– Она нравится мне в десять раз больше, чем ее отец. – В его тоне слышен сарказм, но я не уверена, что он шутит.