Милицейская сага

– И твоя.

– Что?!

– Знаешь, почему я выживу? Очень к тебе вернуться хочется. И к хозяевам твоим. До зуда хочу. Веришь?

– Верю. Потому и не выживешь.

16.

В августе того же, 1996 года поздним вечером в уютном холле губернского банка расположились трое. Один с потемневшим лицом нервно перелистывал разложенные перед ним материалы. Двое других, мужчина и женщина, были, казалось, всецело увлечены изучением рекламных проспектов. Однако быстрые взгляды, которыми они изредка, скорее даже против воли, обменивались, выдавали крайнее напряжение.

Наконец начальник УВД Андрей Иванович Тальвинский оттолкнул от себя газетные вырезки. С ненавистью скосился на тома уголовного дела с отметками судебного архива.

– Кто все это организовал? Ты? – неприязненно обратился он к отмалчивающемуся в угловом кресле Муслину.

– Он только выполнил свою работу, – сочла своевременным вмешаться Панина. – Пойми, Андрей Иванович, как бы плохо ты о нас ни думал, но есть факт. Мороз за нашей…за твоей спиной поддерживал негласные контакты со своим родственником. И взят он был при попытке организовать бегство Добрякова. Хорошо еще, что удалось предотвратить.

– Откуда это известно? Мороз и – организация бегства преступника! И кто это там собирался арестовывать Добрыню? Будяковское бычье? Кому вы тут мозги вправляете?

Тальвинский обвел обоих тяжелым недобрым взглядом.

– Да, вижу: Мороз оказался вместе с Добряковым. Но где хоть одно доказательство, что он и прежде был с ним связан, а не вышел на него, чтобы задержать? Я знаю Виталика Мороза! Предать он не способен органически.

– Должно быть, потому там и оказался, – не отрываясь от чтения, предположил Муслин. – На каком-то этапе просто определился, что богатый родственник Добрыня ему ближе, чем разваливающаяся система. Как волка ни корми…

– Полагаю, Муслин, что нам отныне не сработаться, – процедил Тальвинский.

– Как скажете, Андрей Иванович, – замнач УВД поднялся, вытащил из папочки приготовленный рапорт об увольнении, положил перед шефом и вышел, коротко кивнув ему и разрешающе прикрывшей глаза Паниной.

– Я его к себе забираю – вицепрезидентом, – пояснила Панина.

– Так заслужил!

– И даже больше, чем ты думаешь. В какой степени Мороз на самом деле виноват, то не мое дело. Для этого есть суд. Он все вердикты и раздал. А вот то, что Добрыня перед смертью передал твоему любимцу материалы, компрометирующие Кравца, – об этом мы получили информацию достоверную. И если б Мороз не оказался так удачно изолирован, сейчас бы и тесть твой не стал губернатором. Да и нам бы с тобой схудилось. Так-то. Хочу, кстати, напомнить, Андрей Иванович, что губернатор поручил мне срочно привести тебя к нему в администрацию. Нехорошо так к родственникам относиться. Второй день как вернулся, и до сих пор с тестем повидаться не удосужился. А нам одно общее дело делать. Область-то, Андрюшенька, теперь под нами. Большие многобюджетные дела начинаем… Да, кстати, держи.

Панина с небрежностью кинула перед колеблющимся Тальвинским несколько заполненных бланков.

– Что это? – брезгливо оттолкнул он их от себя.

– Копия твоего банковского договора и выписка со счета.

– Какого еще?!.. Семьдесят тысяч долларов?!

– Это в связи с твоим Костиком.

– Ты ж говорила, что все технические вопросы решишь сама.

– Я и решила. Видишь ли, по правилам консервативных британцев, чтобы ребенок учился у них, нужно подтверждение благосостояния родителей – не меньше двадцати тысяч фунтов стерлингов на счете. Пришлось открыть. Ну, не на твою же бывшую было такие деньги оформлять. А потом – провели несколько удачных операций. Вот и – пополнилось.

– Как это называется, погоди? – Андрей припоминающе прикрыл глаза. – Подцепить на крючок? Так, кажется?

– Брось, Андрюша, мне голову морочить. Во-первых, ты с этого счета ничего не брал. Так что хочешь – порви и забудь.

– Ну да. И мой сын не учится в Англии.

– Во-вторых, счет этот, чтоб ты не дергался, из числа наисекретнейших. Доступ к нему имеют один-двое из самых надежных. А, в-третьих, – Панина вздохнула, – надоел ты мне, Тальвинский, если по правде, хуже любого Мороза и Добрыни, вместе взятых. Ну, чего ты выеживаешься? Ты вот со своими коллегами – начальниками УВД регионов общаешься? Говорили они тебе, какие «бабки» имеют?

– Такие разговоры не приняты.

– Это точно. И без того все ясно. Ну, а о домах, квартирах, машинах, о бабах, наконец! Об этом вы говорили?.. Небось, у всех джипы да коттеджи. А тебе, наивняку, и невдомек, откуда все. Так, что ли?

– Ну, положим.

– А не хрен тут класть! Все имеет рыночную цену. И цены эти известны. Твоя, например, должностенка идет на уровне с начальником таможенного управления и стоит где-то в районе двухсот пятидесяти тысяч баксов.

– Положим, от трехсот.

– То есть приценивался?

– Ориентировался.

– И правильно. Так вот тогда я тебя, счетовод, спрашиваю: если столько платят, чтоб должность занять, то сколько с нее имеют?

Она покачала удрученно головой, нетерпеливо глянула на старинные часы: