Милицейская сага

– Виталий! – сестра Алена промокнула салфеткой пунцовые губы и, поднявшись навстречу брату, приложилась к его щеке. В то время как ее муж, Валентин Добряков, в миру – Добрыня, с обычной усмешкой разглядывал вошедшего.

– Ну, садись, Мороз, – он развернул к столу еще одно кресло. – Где бы еще увидеть близкого родича.

– В самом деле, Виталик, ты свинья, – убежденно объявила Аленка. – Даже на годовщину нашей свадьбы не явился. Ты что, может, стесняешься? Так нам, имей в виду, совершенно все равно, сколько у тебя денег.

Мороз поморщился. Теперь он понял причину смущения, овладевшего им при виде сестры: глаза ее, прежде озаренные огоньком любопытства, сделались снисходительно-пресыщенными.

– Не стесняется – брезгует, – подправил жену более проницательный Добрыня.

– Это с чего бы? – Алена насупилась. – Слава Богу, не хуже прочих. Вообще-то мы никому не навязываемся. Это другие за нами бегают. Верно, Валечка?

– Да будет вам. Просто все как-то недосуг, – неловко извинился Мороз. Он кашлянул. – Ты извини, Лена, но раз уж встретились, нам бы с Добрыней переговорить. Один на один. Не сердись.

– Было б из-за чего! – фыркнула сестра. Посмотрела на мужа. – Я подожду в машине. Только чтоб недолго.

Остановилась возле брата:

– Не дури, Виталик. Валя тебе плохого не предложит. Подтягивайся к нам, – хоть оденешься поприличней. И видеться станем чаще. А то и впрямь будто чужие стали.

Чмокнув его еще раз в щечку, она вышла через заднюю дверь.

– Так что хотел? Может, в самом деле надумал ко мне подгрести? – Добрыня поднялся, потянулся, отчего мощное тело хрустнуло. – Как в былые времена. Отличная бы связка получилась. Весь город под себя положим.

– Да ты и без меня, наслышан, крушишь направо и налево. Нет, Валентин, у меня свое дело.

– Тоже мне дело – ментовка. Да открой глаза: твои сослуживцы сутками у моего крыльца пасутся, деньжат канючат.

– А ты их потчуешь из тех, что самому отстегивает Панина, – отомстил Мороз.

Добрыня побагровел:

Стало быть, разговора опять не получилось. Тогда что хотел?

– Хочу, чтоб мой старый друг Валентин Добряков сказал мне, где документы, которые когда-то были похищены у погибшего полковника Котовцева.

– Чего?! – Добрыня так изумился, что не сразу, казалось, понял вопрос. – Да ты о чем, вообще?

– Помнишь, ты мне когда-то рассказывал, что знаешь об этих документах.

– Рассказывал – не рассказывал. Мало ли кому я чего рассказывал? Может, что и знаю. Только с чего ты решил, что я с тобой этим поделиться должен?

– Потому что хочу посадить Панину.

– Ты хочешь?.. – не поверил Добрыня. – Виталий, у тебя неточная фамилия. Ты не Мороз, а отморозок. Люди живут, делают деньги. Дают жить другим. Это нормальный принцип – жить и давать жить другим. Что ж тебе-то неймется?

– По моим сведениям, она причастна к убийству Котовцева. А два года назад из-за неё чудный парень – Коля Лисицкий – погиб. Добрыня с прищуром вгляделся в набычившегося Мороза:

– Твое счастье, что всю эту туфту никто не слышал. И впредь на меня со своими закидонами не рассчитывай. Будь!

Коротко кивнув, он вышел из кабинета.