Милицейская сага

– Ты что с лица спал, добрый молодец? – присмотрелся Тальвинский. – Если насчет пропажи велосипеда, то – знаю. Выпороть бы всех. И тебя первого. Да ваше счастье, что у нас и без того доказательств выше крыши. Сейчас главное – девку, девку искать надо!

– Боюсь, что не надо, – пробурчал Мороз.

– Что?!

– Что слышал.

– Не понял!

– Может, и лучше, если б не понял.

– Ты что мне тут загадками? Нашел, что ли?!

– Смешно бы было.

– Так кто?!.. Да что мнешься-то?

– Я вчера, понимаешь, такая штука: Садовую встретил. Помнишь Марину?

– Ну, и?..

– Сегодня у нее ночевал.

– Провериться по утру не забыл?

– Да пошел ты!.. Она, оказывается, на хлебзаводе теперь работает. Где и твоя супруга. Ну, и – изнамекалась, будто твоя с хозяином завода, как бы это? Отношения у них в общем.

Дверь раскрылась, и в проем с груженым подносом в руках начала осторожно протискиваться улыбающаяся Альбина.

– Помогли бы, рыцари!

– Почему без стука?! – рявкнул Тальвинский. Прежде чем Мороз успел его придержать, Андрей подскочил к порогу и вытолкнул ошеломленную девушку наружу.

Захлопнул дверь.

– Ну, и пошел ты! – грохот металла и звук бьющегося фарфора из «предбанника» траурным залпом разнесся по приемной.

– Может, водички, Андрей Иванович?

– Выкладывай, не тяни! Кто подтвердил?

– Сама.

– Что значит?!…

– Ты не ори на меня, Андрюш. Ладно? Самому тошно. Тальвинский, оказавшийся подле настольной лампы, принялся ощупывать шнур в поисках выключателя. – В кабинете темно, как у негра… Не могут свет толком начальнику отдела провести. Или у нас пятнадцатисуточников не осталось? Похоже, в этой стране вообще работать разучились!… – отшвырнул лампу в сторону. – Ну, положим, положим! Жена загуляла! Майский день – именины сердца. Если совсем честно, то – догадывался. Не бывает такого, чтоб неряха ни с того ни с сего стала аккуратисткой, да еще и модницей. Давно надо было разойтись к чертовой матери! Все из-за Кешки, сына, тянул. Но с чего ты-то решил меня новостью этой сегодня одарить?!

– Я думал, ты понял. Хлебзавод скоро два месяца как под Воронковым. – Ты хочешь сказать?…

– Именно. Спутница, которую надо разыскивать, – твоя жена, – Виталий сострадательно посмотрел на потрясенного шефа.

– То есть вот эта самая… экстремальная минетчица?! – Андрей не мог поверить. – Да она фригидна, как стиральная доска!

– Она, наоборот, на тебя наехала. Что ты ее за женщину не держишь.

– Да хрен бы с ее амбициями! Главное говори! По аварии.

– Даже не отрицала. Действительно, два месяца они встречаются. Подтвердила, что находилась в машине во время наезда. Сбежали вроде как по её настоянию. Хоп! Я всё сказал. – Ты-то сказал, – Андрей впился колючим взглядом в Мороза. – А что мне с этим прикажешь делать? Жена Тальвинского – фактическая соучастница преступления. Как тебе такой сюжетец?

Андрей уставился в пространство, глядя сквозь Виталия.

Проследив направление взгляда, Мороз поднялся, открыл дверцу шкафа – на пустой полке, заменявшей бар, стоял сиротливый стакан. Тоже пустой.

Понимающе усмехнувшись, Мороз вытащил из вечной своей спортивной сумки бутылку «Московской», от души, до краев, наполнил стакан и поставил перед шефом. Рядом положил барбариску.

– И анестезирующее заранее приготовил? – Андрей залпом махнул и – затих в прежней позе созерцательности.

Выдохнул с шумом:

– Ты Воронкова насчет моей официально допросил?

– Окстись.

– Кроме тебя и его, кто знает?

– Теперь ты.

– Налей еще, – Андрей проследил затуманившимися глазами, как льется прозрачная жидкость. – И себе.

– Премного вами благодарны, – Виталий нашел на подоконнике рядом с цветочным горшком еще стакан, вынул из него проросший стебелек, – слабая попытка новой секретарши обиходить запущенный кабинет, – выплеснул воду в горшок. Налил водки. – Так за что?

– А за упокой моей души. Или – чтоб не так мрачно – милицейской службы.

– С чего бы?

– А то сам не понял? Как только завтра станет известно, что жена начальника райотдела…Мне каюк. – Во-первых, спутница Воронкова фигурировать в деле как твоя жена не будет в любом случае, – к удивлению Тальвинского, возразил Мороз. – Просила передать, что подаёт на развод. Он достал из кармана сумки обгрызанный пряник. Надкусив, вернул на место.

– Во-вторых, – продолжил он. – Никто, кроме нас, насчет жены твоей пока не знает… Так вот предложение такое – я попутчицу не найду. Воронков не скажет…

– Скажет!

– Не ска-жет! Ему лишняя свидетельница в деле не с руки. В любом случае, пока следственно-судебная бодяга тянется, успеешь развестись. Да даже если вскроется, что знали насчет нее и укрыли, – признался-то Воронков мне. Не тебе! Улавливаешь нюанс? Ты, случись чего, не при делах.

Тальвинский насупился. – Да за кого ты меня держишь?! – возмутился он.

– Тихо, тихо, – Мороз не на шутку обеспокоился. – Предлагаю обойтись без всплесков. И вот что – дружеский совет – шел бы ты из отдела.

– Очень заметно? – Андрея закружило.

– Лучше уйти, – подтвердил Мороз.

– Тогда ладно, – Тальвинский осел. К беспокойству Виталия, поднял трубку: