Милиция плачет

Шура с Манюней, как ни в чём не бывало, вечером вернулись в общежитие. Немного позже обычного, но не на столько, чтобы на это обратить внимание затуманенным покером мозгом. Пришли и пришли, главное, что не опоздали. В силу своей, как оказалось в действительности, природной скромности, они не ознаменовали появление в комнате экстренными и громогласными сообщениями о своих похождениях. Попытались, правда, несколько раз неторопливо начать разговор на тему драки возле гастронома и тут же замолкали, уткнувшись в вату нашего невнимания. Самое интересное в тот момент стремительно развивалось на «ломберном» столе. Потом мы переезжали в другие комнаты, страдали от поражения и безденежья, голодали, ходили на «день варенья», переживали последствия «сына полковника КГБ», уехали в Одессу, встречали Новый год. В общем, информация потеряла свою новизну и актуальность, затёрлась, забылась и чуть было совсем не растворилась в мировом эфире, с каждым днём всё более и более становясь похожей на забытую старую книгу.

Но Провидение решило по-своему повлиять на ход истории и восстановить справедливость.

Героический лейтенант в канун Нового года был выписан из больницы. В сопровождении майора и сержанта, которые своими глазами в райотделе видели и Шуру, и Манюню, и могли их опознать, группой из трёх блюстителей правопорядка в форме с погонами они пришли в общежитие, чтобы, как они выразились, наконец-то познакомиться и пожать друг другу руки. Но опоздали, мы уехали в Одессу. Сразу после Нового года приходил уже один лейтенант, и чтобы коменданта не подвела память, оставил ему для ребят повестку. Шура и Манюня после нашего телефонного разговора прямо с вокзала пришли в знакомое им отделение милиции. Только они представились, как их тут же окружили милиционеры, пожимали руки, похлопывали по спине, приглашали на службу, и оказывали, не скрывая радости, прочие знаки внимания. И неспроста — их райотдел, по своим, только им известным показателям, благодаря предновогоднему задержанию по итогам года вышел на первое место, и весь личный состав с нетерпением ожидает денежную премию. Но бдительного лейтенантика в отделении, к сожалению, не оказалось, застрял где-то по службе.

Как только нами был разработан предварительный план возмездия, я специально на следующее утро, пораньше, пришёл в райотдел, дождался лейтенанта и попросил его по принципу «добро за добро» инициировать собрание в Красном уголке общежития, где наконец-то он и встретится со своими спасителями. И ещё, мне удалось его убедить подготовить внештатный, но очень приятный и заслуженный сюрприз для этих двух очень скромных и стеснительных героев. Вот тут он упёрся и со словами «не положено» категорически отказывался меня слушать. Пришлось нажать на самое больное — напомнить, а кому он, по большому счету, обязан собственной жизнью. Уговорил…

— Скромность украшает человека, — в завершение своего выступления в Красном уголке повторил лейтенант в контексте очевидной застенчивости героев, постеснявшихся присутствовать на собрании, посвященном их же подвигу и попросту сбежавших от повышенного к ним внимания.

Он замолчал, выжидательно посматривая на дверь, из-за которой доносились малопонятные звуки. Над залом повисла тишина вынужденного нетерпения — хотелось поскорее увидеть главных действующих лиц, задержавших опасного преступника. Самые нетерпеливые, вытягивая шеи и приподнимаясь с мест, всматривались в белую филёнчатую поверхность входной двери. Их повышенное внимание было сродни недоумению искушённых театралов — музыкальная прелюдия прозвучала, а оживший закрытый занавес, дёрнулся, замер и никак не желает открываться. Пауза затягивалась.

Милиционер стоял по стойке смирно и незаметно, нервно, переминался с ноги на ногу. Волнующимися пальцами он то с шумом решительно открывал, то медленно закрывал змейку кожаной папки.

Первым не выдержал кто-то из зала:

— А где сейчас преступник? Он, в самом деле, особо опасный?

Лейтенант с радостью зацепился за вопрос и поспешно снабдил зрительный зал дополнительной информацией.

— А вам не было страшно одному задерживать такого матерого бандита? — спросила девушка, наконец-то увидевшая воочию перед собой настоящего героя нашего времени.

Как бы оправдываясь, милиционер попробовал объяснить:

— Поначалу думал, что похож. Решил только проверить документы. А потом, когда он сказал, что документов нет, пригласил пройти в отделение. Он отказался и тогда…

В коридоре послышался приближающийся гомон голосов, топот ног, шарканье шагов и, наконец в Красный уголок победоносно прошествовал комендант, держась за ушибленное плечо:

— Мы их взяли, — радостно доложил он лейтенанту, — от нас ещё никто не убегал.